Читать Проникновенье света

Шрифт

Интервал

* * *

Посвящаю эту книгу моему мужу Григорию Померанцу и благословляю каждый день, проведенный вместе.

Я не знаю, как люди оценят то, что я делал и сделал. Но сам я считаю важнейшим своим делом то, что сразу, с первого чтения, узнал уровень, на котором рождались стихи Зинаиды Миркиной. Стихотворение «Бог Кричал» сломало преграду, стоящую между мной и Богом. Это был образ Бога, с которого и сегодня можно начинать поэтическое богословие после Освенцима, после другого самого страшного, через которое проходишь и через которое по-своему прошли миллионы людей во все века.

Бог кричал. В воздухе плыли

Звуки страшней, чем в тяжелом сне,

Бога ударили по тонкой жиле,

По руке или даже по глазу – по мне…

Бог создал свое подобие в мире времени, в мире смерти, чтобы и в этом мире встретить своего собеседника. Таким собеседником стала Зинаида Миркина. Ее стихи становились лучше, совершеннее, но главным были не сами эти стихи, а состояние, в котором они рождались, и это состояние они передавали уже тогда, 19 июня 1960 года. И я не сомневаюсь, что стихи последних лет, достигшие совершенства, еще лучше передадут это тем, кто способен их оценить.

Григорий Померанц

А жизнь моя полным-полна

Всем маем и сиренью.

Благоуханная весна –

Из смерти воскресенье.

Проникновенный взгляд огня –

Сквозь лес лучи продеты:

Вторженье жизни внутрь меня –

Проникновенье света.

Часть I

Раздел 1. Переполненье сердца

«Есть в мире истин так немного…»

Есть в мире истин так немного.

У Бога тайн от сердца нет.

Кто видел свет, тот знает Бога.

Кто знает Бога, видел Свет.

Как речь беспомощна земная

И как невыразима суть!

Я только то, на свете знаю,

Что переполнило мне грудь.

«Переполненье сердца…»

Переполненье сердца –

Точно удар прибоя.

Переполненье сердца

Через всю грудь – Тобою.

Есть лишь одна примета

Вечных единоверцев:

Бог наш лишь только в этом

Переполненье сердца.

«И вот оно, счастье…»

И вот оно, счастье – друг к другу прильнуть,

Чтоб грудь ощутила любимую грудь.

И в этой раскрывшей крыла тишине

Недвижное небо прильнуло ко мне.

«Весною ранней – утром года…»

Весною ранней – утром года,

Чуть-чуть приоткрывая глаз,

Спелёнутая в снег природа

Улыбкой одаряет нас.

И бесконечно чист и звонок

Заливший целый небосвод

Свет – слов не знающий ребёнок –

Уже зовёт, зовёт, зовёт.

Ликуют ветки в вешнем свете,

Сверкают, тянутся к лучу.

Попробуй, сердце, не ответить,

Попробуй не сказать: «Лечу!»

«А солнце, а солнце весеннее!..»

А солнце, а солнце весеннее!

Как будто отснилась беда,

Как будто и впрямь воскресение,

Как будто мы все – навсегда.

А утро, утро погожее,

Как будто ни мук и ни лет.

Кому говорит? Для кого же он –

Вот этот распевшийся свет?

Незримая правда глубинная

Всей видимой правды видней…

Лучи словно трель соловьиная,

И словно сам свет – соловей.

«Весной солнцелицей…»

Весной солнцелицей

Стать вновь молодою

И Богом напиться,

Как свежей водою.

Расстаться с бедою,

Расстаться с тревогой

И свежей водою

Напиться, как Богом.

Открытий так много,

Но есть откровенье:

Почувствовать Бога

В потоке весеннем.

Как близко до рая:

К ручью наклониться

И, годы смывая,

Всем Богом умыться.

«О, это море бытия!..»

О, это море бытия!

Нырнуть и потонуть…

Не я, не я, совсем не я,

А То, что входит в грудь.

То, чем весенний лес набух,

Что натекло в сосну.