Сашка открыл глаза. В его голове сквозь свинцовую тяжесть и гул самолёта пронеслась мысль: «И где это я?». Парень подвигал руками и ногами: «Кажется живой! Темнотища-то какая! Кто меня сюда притащил? Я зачем здесь! Чёрт, как болит голова!». Он попытался подняться на ноги. Первая попытка не удалась. Решил привыкнуть к темноте – глядишь, и опора найдётся. Привыкал недолго: невдалеке замаячил свет фонаря. Человек, тяжело ступая, шёл мимо Сашки в дальний угол помещения. Парня человек не заметил: маленький захват темноты фонарём не позволил обнаружить его, лежачего за железобетонным блоком, брошенным в помещении ради каких-то хозяйственных надобностей. Сашка тупо наблюдал за движением света фонаря в темном пространстве. Человек остановился в углу помещения, поставил фонарь на пол, наклонился к куче тряпья и сказал:
– Ну, что, барышня, замерзла? Харчей тебе принёс! Ну же, вставай! Да, ты, никак того? Вставай, вставай! Кажись, жива и славно! А то меня братва в расход пустит раньше, чем тебя, за недосмотр. Дело же не сделано – помирай, как только дело сделается! Не жалко, помирай – вся порода насмарку, и ты гнилой её потомок! На, чаю горячего хлебни! А жить-то хочешь – хлебаешь! Никчёмная, а жить-то хочешь – рассуждал незлобно злой мужик.
Человек пробыл недолго – не прощаясь, ушёл. Сашка лежал не шелохнувшись. Он пытался вспомнить – как попал сюда. Смутно всплыли призраки вчерашнего вечера: он шёл на дело, Свистун с ножом в спине и всё… провал памяти. Ощупывав вокруг себя пол, наткнулся на нож. Кажется, этот нож был воткнут в спину Свистуна. И кровь на нём! Чья кровь? В углу кто-то тихо плакал. В голову прорвалась мысль: подождать рассвета. Где-нибудь мелькнет его луч: в конце-то концов не в подземелье же он лежит!
Очнулся от забытья или от сна, но голова гудела сносно. Луч света пробивался в соседнем за стенкой помещении без дверей. Понял, что лежит на полу в подвале какого-то дома. Сашка поднялся на ноги, устоял на них, увидел около своих ног окровавленный нож, почему-то поднял его и положил в карман черного полупальто. Не ориентируясь во времени, направился в угол помещения к куче тряпья. Откинув старое потрепанное одеяло, увидел худенькую девочку или девушку, одетую в свитер и джинсы. Пленница спала, свернувшись «калачиком». Около неё воняло ведро для испражнений. На её тонком запястье левой руки и ступни левой ноги красовались оковы, соединённые одной цепью длиною около двух метров. Конец цепи, намотанный на трубу центрального отопления, для надёжности был прихвачен замком для гаражей. Парень сел на корточки, удивлённо присвистнул, рассматривая железную сцепку. Девчушка проснулась и со страхом уставилась на него.
– Тебя как зовут? – поинтересовался Сашка.
– Алина – тихо ответила та.
– За что ж тебя так? – покачал головой парень.
– Не знаю! Какие-то бумаги надо подписать, а потом убьют или на органы пустят, но тоже убьют! Возможно на наследство позарились, а возможно и то и другое! Меня никто искать не будет —родных никого не осталось. – девушка сказала об этом отрешенно, как о деле обыденном и само собой разумеющимся.