Читать О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 1. 2001–2007

Шрифт

Интервал

В книге использованы фотографии Виктора Баженова, Владимира Белоусова, Виктора Васильева, Михаила Гутермана, Эдгара Зинатуллина, Александра Иванишина, Станислава Красильникова, Александра Курова, Владимира Луповского, Зураба Мцхветаридзе, Валерия Мясникова, Кена Рейнольдса, Виктора Сенцова, Валерия Скокова, Евгения Франова

Предисловие

«…Мемуарное чтение всегда занимательно, порой «запойно». В героев мемуаров влюбляешься не реже, чем в вымышленных литературных, к их автору относишься как к собеседнику или оппоненту. Мемуарная литература не довлеет над читателем. Она всегда оставляет право на свободу суждений, истолкований, построений собственных гипотез, на полное неверие и неприятие, наконец…»

(Из дневников Наташи)

Почему человек начинает вести дневники, как возникает эта внутренняя потребность – загадка. Видимо, проявляется черта характера, присущая, в основном, творческим людям. Их распирает от чувств и мыслей. Находить слушателя, способного на отклик и понимание, хотеть доверить сокровенное «другому» – им не свойственно. Оставаться наедине с собой, задавать вопросы, искать на них ответы становится необходимостью и привычкой.

Когда в маленьком человеке проявляется творческое начало? По-разному. Наташа в пятом классе (жила у бабушки в Тбилиси, мы с мужем находились в загранкомандировке) завела тетрадку и стала записывать все, что было ей интересно. В шестой класс она пошла в Москве. Я узнала о существовании «дневника» только когда он пропал, и Наташа пришла за утешением. Кто-то утащил его из парты. Ее это ошеломило и на какое-то время желание доверять мысли бумаге заглохло.

В студенческие годы характер «победил», привычка вернулась. На отдельных листочках, в маленьких блокнотиках, обнаружила ее «записульки» (так она их назвала) о журналистской практике в Ленинграде.

«Под обложку» дневники попали, когда Наташа уже работала в журнале «Театр». Папа дарил ей каждый год красивые еженедельники для дела, а она «заполняла» их впечатлениями от увиденного и пережитого. Сколько всего набралось блокнотов, не знаю. Много.

С 2000 года все записи «переехали» в компьютер и, после ухода Наташи, со всем архивом стали доступны мне. Я в них «утопаю», они так трогательны, столько раздумий о жизни, о людях, о себе.

А сколько в дневниках Театра! Впечатления от спектаклей, театральных событий, радостных и грустных, доставляющих удовольствие, иногда огорчения. Открытия и разочарования.

Что с этим делать?! Наташа не случайный и не последний человек в театральном «государстве». Ее неравнодушные размышления о прошлом, настоящем и будущем русского театра должны быть «государству» интересны и, надеюсь, полезны. (В предисловии к Наташиной книге «Здравствуй и прощай» критик В. Семеновский написал: «Дневничок – документ общественной значимости. Предельно искренний, правдивый, захватывающий, насыщенный лирическими и сатирическими зарисовками. Будущему исследователю, который возьмется всерьез осмыслить конец театральной эпохи, без “Дневничка” не обойтись»).

Я отдала выдержки из «Дневничка» в «Вопросы Театра», (тогда же они попали и к Семеновскому). Мне хотелось, чтобы в сборнике (1–2, вып. XI, 2012 г.), посвященном памяти Натальи Казьминой, «прозвучал» и ее голос. Конечно, с этим нельзя было спешить. (Я признательна Бахрому (Наташиному мужу), который наложил вето на затеянное мною.) Необходимо время на осмысление. Дневники тоже требуют редактуры, их нужно «готовить» к печати. Публиковать или не публиковать? Сейчас или потом? Как собиралась этим распорядиться Наташа? Вопросы, которые не давали покоя.