Мы жили среди маленького народа в Скалах. Мы – кровь от крови, плоть от плоти этого народа, его элита и аристократия. Нас было очень мало – даже для такого небольшого народа…
Так следовало бы начать официальную хронику событий или мемуары. Но я начну с самого обычного дня – и расскажу обо всем, что с нами случалось по обычным дням.
Я явился к тебе как всегда – без спросу и без доклада; когда слуга за дверями вопросил свое всегдашнее «Кто?», я ответил не менее лаконично «Свои». Дверь открылась, я не глядя сбросил плащ, шляпу и перчатки (или в обратном порядке) на руки кого-то и прошел к тебе, предварительно все же осведомившись у полуприкрытой двери:
– Герцог? – и получив в ответ неопределенно-мечтательное «угу» (нет, это непередаваемый звук, но я сам люблю его произносить в определенных случаях).
Тебя я застал валяющимся на кровати, с очередным томом «Элио» в руках. Кстати, объясните мне, господа, отчего сия эпопея так захватила всех – от домохозяйки и швейцара до Великого Герцога? Честное слово: загляните в любой приличный дом. В прихожей на стуле пожилой лакей – весьма приятное лицо – читает первый том. С кухни слышится яростное обсуждение второго или третьего. В будуар хозяйки лучше и не заходить: вы застанете ее либо с красными, либо с горящими глазами, смотря по тому, что в данный момент происходит с главной героиней и с кем, соответственно, вас сейчас отождествляют.
Нет-нет, отчасти я понимаю: со мною также довольно часто происходят странности на почве прочитанных книг и необузданного воображения. Но тратить такое количество времени на такое количество… книг или томов? – я так и не разобрался. Впрочем, мне вполне хватило краткого пересказа д’Артаньяна. Ну, его-то можно понять: во время ночных дежурств во дворце Принцессы еще не то прочитаешь. Зато теперь я подкован и могу легко и непринужденно вести беседу по этому вопросу хоть целый час, не рискуя быть уличенным в невежестве.
Изложив тебе мои соображения за пару минут, я не получил яростной отповеди, которой наградила бы меня иная дама – но я бы и не решился беседовать с ней таким образом. Ты же попытался объяснить мне достоинства этой эпопеи – ладно, я согласен, согласен, но хватит, поговорим лучше о другом…
– Через неделю наша вассальная присяга; ты, надеюсь, не забыл?
Ты поморщился и сел. Я уже собрался порассуждать о пользе утренней гимнастики, но в дверь с тоскливым мявканьем втерся кот без имени. Между прочим, любимый кот Герцога, так что мог бы и не мявкать. Он уже заметил мои ноги и, снизив голос на полтона, целеустремленно-тоскующе направился к ним. Но я, зная, что за этим последует, в свою очередь угрожающе рявкнул, подхватил кота на руки и, дабы загладить непочтительное обращение, начал чесать зверюгу под шейкой. Тот затарахтел, заурчал, вцепившись когтями в мои плечи; настроение у него явно улучшилось. Я терпел – чего не вытерпишь ради друга (это относится к вам обоим).
– Не напоминай, а! Только отошел после дня рождения – а тут опять…