Читать На дне сыроежки ломаются. «Картинки» с подростками

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-4485-2763-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Картинки» с подростками (вместо предисловия)

Подростков (девочек, а ещё чаще – мальчиков) я «рисую» вот уже четверть века. Рисую их словом, символической метафорой, социологическими инструментами. Стараюсь как можно точнее отражать, детализировать их внешний вид, их привычки, их речь и поведение. Картинки эти чем-то похожи на деревянные дощечки «малых фламандцев», которые прославились живописанием быта своей родины, отражением индивидуальных характеров той давней сцены.

Я «рисую» свою сцену: Россию на переломе тысячелетий. За каждой «картинкой» – конкретное время со всеми его приметами, конкретные молодые люди. Однако есть общее во всех моих «дубовых дощечках». Они пропитаны молодыми токами энергии, жизни. Они излучают эту шальную энергию молодости, – и любой, глядя на юных героев, может стать моложе и непосредственней. А ещё мои герои беззащитны. И каждую «картинку» смело можно сопровождать таким пожеланием: «Оглянись, уважаемый мой читатель! Может, и рядом с тобой есть тот, кому нужно твоё участие!».

1. 90-Е, ПОШЛИ!.. (поколение 90-х годов XX века)

Переводчик иного образа жизни

Символом поколения может стать и голос.

Впервые со всей яркостью это проявилось, пожалуй, в сороковые годы. Щупальца средств массовой информации – траурные чёрные «тарелки» – проникали в самые медвежьи углы. И не стало ни одного человека, кто бы ни слышал:

«Га-ва-рит Мас-ква! Га-ва-рит Мас-ква!.. Немец-ка—фашистские зах-ва-тчики астановлены на рубеже… Наши части перешли в наступление…».

То был голос Левитана. Символ торжественный и трагический. Он единил людей в порыве к национальной свободе, к отстаиванию национальной самобытности. Но в другие времена и в других обстоятельствах этот же голос постоянно напоминал о несвободе внутренней (внутригосударственной), о навязывании заимствованного у европейских мудрецов Учения, заставлял помнить топор тоталитаризма, нависающий над головами.

Для нынешних подростков голосов-символов много. Кто-то из них решит, что знаком юности, символом 80-х стали песни Цоя (Гребенщикова, Кинчева, Бутусова), кто-то сошлётся на «Белые розы». Не будет, естественно, обойдён вниманием уже чуть призабытый голос Михаила Сергеевича и набирающий силу глас Бориса Николаевича.

Но мне, простите за нахальство, все эти выборки кажутся не совсем верными, поверхностными. Они лишь частично связаны с мироощущением нового поколения.

Голос, который точнее выражает и это новое мироощущение, и глубинные причины его, – вот он:

«– Тазад! Поверни тазад! Тай мне руку свою, пратишка!..

– Таконец-то мы встретились!..

– Я те мог ратьше. Я представился той даме, которая пыла там. Ота прекраста. Ота соблаговолила мте помочь!».

Узнали этот голос, искажённый воспалением гайморовых пазух? Ну, конечно… Это тот самый голос, который значительно помог первому вкрадчивому проникновению в нашу жизнь западных видеофильмов… Голос, который дублировал на русский язык иностранную речь, прояснял чужие секреты… Голос, напрямую обращённый к подросткам, к поколению, вынужденному в конечном счете решать: принимать или не принимать перевод… нет, не фильма… перевод иного образа жизни. Жизни сказочно богатой, праздничной, яркой от дополнительных обёрток Голливуда, но всё же… всё же далеко не идеальной, ущербной в своём неистребимом