Эх, сады-огороды чужие!..
Только рано сумел
я понять,
Что достойней бутылки пустые
На кино да на хлеб собирать.
…Мужики вечерами
сходились.
Пили дрянь, запивали
водой.
Толковали, клялись,
матерились.
Снова пили…
и долго порой
Я глядел в их угрюмые спины,
Понимая мальчишьим
умом,
Что вино для них —
скрытая мина!
Мой отец подорвался
на нём.
Вот и мама не раз говорила:
– Что за руки имел он,
сынок!
Эх, не пил бы!..
– Тогда бы простила? —
И глаза отводил в потолок…
Мне от памяти некуда
деться
И ни сбросить её,
ни продать,
И несу я осколочки
детства,
И не в силах ладони
разжать!
А вверху,
неподвластная тленью,
Над дорогой
без края – конца
Много лет между светом
и тенью
Бродит горькая правда
отца.