Сегодня весь день идёт снег, мягкий, чистый и тёплый.
Вечером мы с Гошей пошли гулять. Как всегда, дошли до школы. Во дворе, в круге света, играли дети: носились, бросались снежками. Снег искрился и сверкал вокруг них. Голосов почти не было слышно. Как живая картина в тёмной раме: яркий свет, дети и снег.
В такие дни я всегда думаю: «Хорошая погода для детей».
Мы посидели на скамеечке под когда-то нашим окном: то есть я посидел, а Гоша стоял рядом и вопросительно смотрел на меня. Мимо пробежал мой ученик Лёня из 4-го класса. Выражение лица у него было какое-то ошалело-счастливое. Меня он не узнал. Прошёл уже месяц, как меня уволили: для 10-летнего ребёнка это большой срок.
* * *
Мой класс.
В нашей школе – 2 пятых класса. Классный руководитель 5-Б – фаворитка директора. Под неё и в расчёте на будущие успехи в этот класс собрали всех благополучных детей с хорошими отметками. Мой, 5-А, составили все остальные.
Разделение на элиту и плебс в современной России мало кого может удивить. Так ведь будет всю их жизнь: моим Вике, Роме, Аслану по окончании школы предстоит трудиться кому продавцом в магазине, кому шофёром, кому автослесарем. Понятно, отборным деткам из 5-Б светит иная карьера. Да и после смерти их останки будут покоиться на разных кладбищах.
Однако я доволен своим классом. Работать с такими детьми, хоть и труднее, но интереснее, и в этом больше смысла. Если ребёнок уже и так умный и развитый, школа ему, получается, мало что может дать. Наоборот, мой 5-А – благодатнейшая почва, вроде казахстанской целины, ждущая вспашки и посева.
Правда, прежде всего, оригинальный способ формирования класса привёл к целой какафонии разнообразных – но в равной мере антипедагогических – последствий. Любители «отдохнуть на уроках» – счастливо объединённые в одном классе, нашедшие друг у друга полное взаимопонимание и сочувствие, что так важно для каждого из нас! – вообще не очень торопились начинать учиться. Домашних заданий они не делали, на уроках по большей части «балдели». Таких мальчиков набралась целая группа, но особо выделялись Максим, Володя и Артём. О них я ещё расскажу.
Разделение на «чистых» и «нечистых» повлияло и на учителей: детям внушали, что они плохие, – и они поверили в это. Это ведь удобно. Я плохой? – ну и чудесно! Зачем стараться, тянуться, расти? Зачем трудиться? Я же плохой. Можно жить легко и приятно-расслабленно, махнув рукой на учёбу.
В общем, разлагающее влияние оригинального решения директора школы сказывалось очень сильно.
Начать же как следует работать с классом я в первой половине сентября никак не мог. Просто не было времени и сил. До 17 сентября надо было сдать планы; даже в субботу не удавалось куда-то пойти с детьми, хотя стояла прекрасная погода.
15.09 в школе была «Большая игра». Больше 4-х часов, разбившись на разновозрастные команды, дети и учителя, высунув языки, бегали по лестницам из кабинета в кабинет, где получали разные задания. Провозглашённая цель – знакомство с великими русскими изобретателями. В случае нашей команды это был Сикорский. Почему на знакомство с Сикорским надо потратить не 10—15 минут на уроке, а 4 часа в субботу, никто не объяснил.