После расстрела в Натмуке мирной демонстрации и запрета любых собраний и митингов, а также профсоюзов, рабочие ответили призывом ко всеобщей забастовке. Первыми прекратили функционировать железные дороги. Движение поездов остановилось повсеместно. Положение для военной власти стало абсолютно нестерпимым.
Пойти на уступки вновь назначенный командующий округом не мог. Это означало расписаться в полном провале всей предшествующей политики и возврат к прежнему положению. Оставалось подчинить силой недовольных и заставить их вернуться на рабочие места.
Хотя позднее бригадный генерал Оффрон категорически отрицал всякую причастность к происшествию, а прямые приказы так и не были никогда обнаружены, сложно себе представить ярого служаку подполковника Брандеса Друммонда применяющего жесточайшие меры по подавлению любого противостояния из личных соображений.
Предварительно проконсультироваться и получить ясные указания, пусть и устные он был просто обязан. Кавалера нескольких наград за участия в боевых действиях и командира небезызвестного 8-го драгунского полка никем и никогда не обвинялся в слабоумии. Реально мы видим обычную карательную экспедицию. Результат, правда, вышел не стандартный.
Макс Геллер. Жизнь и посмертная слава. Издательство Наука. Шкурин.
Глава 1. Первые последствия забастовки. 2700 г
– Я требую, отправить меня согласно приобретенному билету! – гневно орал перед дверями вокзала зажиточный по виду господин на безучастного чиновника в железнодорожной форме.
За спиной у возмущенного человека толпился еще с десяток не менее недовольных людей. Кому понравится, если внезапно сообщат, об отсутствии движения на дороге на неопределенное время. У всех дела и планы.
– Нас не волнует политика, – поддержали предыдущего оратора из задних рядов, – почему мы не можем попасть домой? В конце концов…
Слаженный топот множества ног, прервал его.
– Ага! – довольно вскликнул первый пассажир, – сейчас с вами разберутся!
Он был очень удивлен, когда первым из всей компании заработал тяжелый удар прикладом по спине и рухнул на колени, вскрикнув. Солдаты выяснять вежливо кто есть кто не стали. Часть окружила железнодорожную станцию. Остальные принялись загонять внутрь вокзала всех подряд. Работников железной дороги, рвущихся уехать случайных людей и просто проходивших несвоевременно мимо. При этом они, не церемонясь, обыскивали людей. Сопротивляющихся и возмущающихся избивали.
– Я директор завода, – попытался объяснить очередной солидный гражданин, выдернутый под светлые очи некого капитана, позабывшего представиться.
Каким именно предприятием он руководил, осталось для окружающих неизвестным. Офицер съездил ему рукояткой табельного пистолета в лицо и оставил выплевать зубы на затоптанный грязный пол. Двое солдат принялись обшаривать карманы, причем один открыто сунул деньги, извлеченные из портмоне себе в карман.
– Глядя на происходящее, – еле слышно сказала коротко стриженная девушка стоящему рядом мужчине, – я очень хорошо начинаю понимать откуда берутся мятежники.
– Сделай одолжение Бриана, – ответил тот, беря ее за руку, – не вздумай проявлять свой несносный характер. Им плевать на паспорт. За кривые высказывания недолго и в больницу попасть.