Луна обогнула лес и растеклась мутным пятном, укрытая кружевным облаком. Заухала в темноте сова и, сорвавшись с ветви, пролетела над самой головой Ильи Никитича, едва не сшибив с него картуз.
– Чёртова птица! – выругался Овчаров, потирая замёрзшие руки. – Нет, право слово, не будет улова…
Несмотря на июнь, ночь выдалась холодной и даже промозглой, и Илья Никитич уже не раз помянул недобрым и не употребляемым в приличном обществе словом и человека, сказавшего ему ждать его здесь, и всю родню оного, ни в чём совсем не повинную.
По правде сказать, Овчарову не впервой приходилось коротать ночь столь малоприятным образом. Жизнь сыскного агента, как известно, полна различных передряг. Впрочем, Илья Никитич своей службою был доволен. Приносила она ему аккуратный, хотя и более чем скромный доход, а также бесплатный проезд и гостиничные номера в тех случаях, когда требовалось разнюхать что-либо в ином городе. Будучи человеком предприимчивым, Илья Никитич с готовностью брался за поручения частных лиц, которые платили не в пример сыскному ведомству гораздо большие суммы. Надо сказать, что работы в последнем для агента было немного. Да и откуда взяться ей в уездном городе? Вот, иное дело – Москва! Там ой как недурно можно было бы заработать! Ведь большие способности дремлют в Илье Никитиче, ведь куда как на большее способен он, и тесно ему в родной тихой заводи! Вся радость только – рыбу удить да попивать со скуки. Денег аккурат на выпивку и достаёт, а ни на что серьёзное всё одно хоть сто лет копи, не скопишь. Пропадай жизнь! Так и захлебнётся талант в вине, отупеет мозг, и кому тогда будет нужен Овчаров?
Подул ветер, и первая тяжёлая капля надвигающегося дождя упала на нос сыскному агенту. И куда это господин запропастился, черти бы подрали его? Сидеть бы ныне у камелька да попивать рябиновку… Или уж у озера, что здесь неподалёку, сома караулить. Крестьяне сказывали, что здесь сом – всем сомам сом – настоящее чудище. Прикормить бы его да поймать! Вот, не кисло бы было! Если уж настоящего крупного преступника не судьба, так хоть сома…
Хрустнула ветка под чьей-то нелёгкой поступью. Овчаров сощурил красные, воспалённые глаза: идёт!
– Долго ждать заставляете, господин хороший! – не удержался от замечания продрогший агент.
– Вы будете ждать меня столько, сколько потребуется, – звякнул в тишине резкий ответ.
Илья Никитич подошёл ближе к закутанному в непромокаемый плащ господину, нагнул голову, посмотрел снизу вверх:
– Чем могу соспешествовать вашей милости?
– Не юродствуйте, господин Овчаров! Или останетесь без работы!
– Это вряд ли, – Илья Никитич криво усмехнулся, обнажив свои жёлтые, уже крошащиеся, несмотря на молодые годы, зубы. – Это ведь вам мои услуги нужны, а не мне ваши. Кстати, не будет ли у вас приличного курева? Я жутко продрог, поколь ждал вас.
– Я не курю, господин Овчаров. И прошу вас покорно: говорите несколько в сторону, а то от вас дух такой…
– Нет, значит, курева… Так и запишем-с, – Овчаров извлёк из кармана завёрнутый в бумагу табак, проворно скрутил папиросу, закурил. – Скоро дождь разойдётся. Говорите, зачем звали.
– Мне нужно, чтобы вы поехали в Москву и выяснили там о судьбе одного семейства, с коим я был знаком двадцать лет назад.