Я никогда не считал других людей глупее себя, но сейчас у меня явно есть шансы выпутаться из этой гнусной истории.
Тамара Гроздева, недавно отметившая своё совершеннолетие, белокурая, крепко сбитая девушка, пожалуй, самая обаятельная ученица одиннадцатого «А» класса, неожиданно для всех, покончила жизнь самоубийством в одном из подвалов нашего города. Это на три квартала дальше от моего дома. Следовательно, меня не в чем заподозрить. Впрочем, необходимо сосредоточиться и в считанные минуты окинуть беглыми воспоминаниями наши встречи и отношения. Нужно быть полностью уверенным, что я нигде не наследил.
Мне тридцать шесть лет, возраст, в котором мужчина уже что-то смыслит в жизни и даже имеет кое-какие успехи в трудовой деятельности. К сожалению, я не попал на кафедру института и не стал директором школы, но я не в отчаянии. Быть преподавателем физики в старших классах, пожалуй, не хуже чем быть ведущим инженером на «Тридцать пятом» заводе. Во всяком случае, имею заработок не ниже докера Тралового флота и при этом не поднимаю ничего, кроме авторучки.
В тот день, когда мы с Томкой стали более близкими друг для друга, я преподавал броуновское движение молекулярных частиц, объясняя его на основе молекулярно-кинетической теории. Она смотрела на меня заворожённым взглядом, но было ясно, что совершенно не слышит.
Я уже давно обратил внимание на её особый интерес к моей персоне.
Она была своенравной ученицей. Её не интересовали мальчики-подростки. Ей было мало той дружбы, которую они могли ей предложить. Её розовые пухленькие губки и вздымающаяся упругая грудь говорили о том, что она жаждала настоящей любви. Её, вполне сформировавшееся тело, требовало эротических ласк. Ей нужен был мужчина – сильный и агрессивный, способный властвовать над ней физически и духовно.
Но, несмотря на то, что этим мужчиной она выбрала меня, я всё же понимал, что соблазнить и завоевать это милое создание не так-то просто. В тот день она сама сделала шаг к нашему сближению. Я задал ей несколько вопросов по теме урока, но ни на один не получил хотя бы мало-мальски вразумительного ответа. Тогда, я велел ей задержаться после уроков и продолжить занятие. Томка состроила обиженное личико, но я чувствовал, как она затрепетала от радости, словно только и ждала, как бы остаться со мной наедине.
– Вот что, Гроздева, – предварительно заперев лаборантскую комнату на ключ, сказал я голосом строгого учителя, – если ты с начала учебного года не поймёшь материал, то дальше тебе будет намного сложнее разбираться в теме. Ты, надеюсь, уяснила, почему тепловые явления изучаются в молекулярной физике?
Она лишь пожала плечиками и не проронила ни слова.
– Ну, хорошо, – продолжил я, – ты хоть знаешь, что такое тепловые явления?
– Которые связаны с нагреванием или охлаждением тел с изменением их температуры, – невнятно пробормотала она, потупив зелёные глазки.
– Правильно, Гроздева! – похвалил я, поймав себя на том, что устремил проницательный взгляд на шёлковые плавочки, виднеющиеся из-под её коротенькой юбки.
Она коснулась ладонью моей руки и тихо спросила: