— Улыбайтесь так, словно угодили на
прием к императору! — орет фотограф. — Позу, позу красивую! Радость на лице!..
А мне хочется сдохнуть и не видеть всего
этого безобразия. Какая радость, какие улыбки? Стою, как идиотка, возле древней
каменной кладки, дурею от жары и желания придушить Светку. Тоже мне, подружка.
На кой ляд вытащила в это путешествие? Сказала: развеешься, снимешь стресс.
Угу, будто мне в родной Костроме мало
развалин.
Мимо проходит толпа туристов —
фотосессия временно притормаживается. Я на секунду расслабляюсь, перестаю
лыбиться. Фотограф морщится недовольно и
опускает камеру.
— Никто не знает, в честь какого
божества и когда была построена эта арка, — заунывным тоном вещает экскурсовод.
— В стоящей рядом пирамиде были найдены незнакомые символы, которые до сих пор
не удалось расшифровать…
— Тамара, кончай делать вид, будто
помирать собралась! — кричит мне Светка. — Зря, что ли, мы сюда так долго
перлись? Пусть хоть фотки на память останутся.
— Улыбаемся и машем! — опять за свое
фотограф. — Машем и улыбаемся!..
— Вспомни о чем-то хорошем! — советует
подружка. Чтоб ей пусто было.
О чем вспоминать? О том, что мне сорок с
приличным хвостом, а я одинока, как луна на небе? Не на кого ночью ногу
закинуть. На работе не коллектив, а террариум. Соседи второй год ремонт делают.
Зуб снова ныть начал.
Дочка единственная ― и та исчезла. Как
сквозь землю провалилась. Она уже взрослая, самостоятельная. Наверное, устала
от моих нравоучений и советов. Вот и сбежала выступать где-нибудь без моего
ведома. И чем ее так прельстили танцы?..
Со всех сторон сыплется, точно злой
волшебник опрокинул надо мной ведро злых заклятий.
— Ну же! — рявкает Светка.
Вяло поднимаю руку, растягиваю губы — не
уверена, что получилась улыбка. Скорее, предсмертный оскал.
И тут за моей спиной что-то взрывается.
Яркий свет ослепляет. Мир кружится, а меня точно подхватывает теплым потоком и
несет в неведомом направлении.
Открываю глаза, привычно тянусь к
тумбочке за очками.
Привычно не нахожу, чертыхаюсь и
поднимаюсь с кровати. Опять забыла в сумке. Или вообще на работе…
Путаюсь в чем-то длинном, лечу на пол.
Откуда такое длинное одеяние? Всегда сплю в майке и трусах, с детства.
В больнице, что ли, ночнушку натянули?
А-а-а, ясно, взрыв был ничем иным, как
солнечным ударом. Перегрелась-таки на солнце и загремела в больницу.
Доигралась, дофоткалась на сорокаградусной жаре.
—
Сати Тамани!.. — раздается откуда-то сверху. — Вы очнулись? Великая радость!
Потираю ушибленный локоть, смотрю снизу
вверх на незнакомую девушку. Вполне приятная, чернявенькая, волосы заплетены во
множество косиц и причудливо уложены на голове. Вот только одежда странная.
Давно ли разрешили медсестрам носить шелковые шаровары, длинные туники и
расшитые бисером туфли?
— Очнулась, — признаюсь и продолжаю
пялиться на туфли девушки. Есть в этом нечто странное. Необычное.
Точно! Я же без очков, но рассмотрела
мелкий бисер. Вернее, малю-ю-юсенькие камушки, собранные в некое подобие
цветка.
— Необычная обувка, — признаюсь вслух.
— Это же вы мне подарили в тринадцатом
месяце на день Великой Матери, — радостно объявляет девушка.
Каком-каком месяце?! День матери в ноябре
отмечают. Я точно помню — Варенька никогда не забывала поздравить.