Где-то вдали над кромкой
паркового леса громыхнула гроза, озарив на миг весь ночной небосвод. Вспорхнула
из-под козырька крыши летучая мышь, противно захлопав крыльями, запищала и
нырнула обратно.
Я крепко зажмурилась,
стараясь не думать о последних минутах своей жизни. Боясь пролить первые капли
слёз раньше, чем начнётся ливень, о котором так яростно кричала надвигающаяся
непогода.
Новый раскат грома, и я
вдруг вспомнила холодные голубые глаза парня, что ещё шесть лет назад казался
мне совершенно искренним. До того как замухрышка Савельева узнала цену странной
дружбы. Понимала ведь, что не просто так у него вдруг возникло желание
подтянуть учёбу.
Я взглянула на ноги и
поморщилась, когда новая вспышка света выхватила лакированные туфли.
А в ту ночь я содрала все
ступни, пока сюда бежала. Холодный бетон весь был в бурых разводах, когда
Пашка нашёл меня.
Снова скривилась и
отвернулась, пытаясь отогнать видение.
С тех пор я сюда ни разу
не возвращалась. Знала, что демоны выпускной ночи набросятся и сожрут живьём,
не оставив и следа от здравого смысла.
Шмыгнув носом, я
посмотрела вверх. Туда, где бесновалась природа и готовилась свалить на сухую
землю тонны литров воды. Туда, где чертили линии миллионы киловатт
электричества. Туда, где хотелось заплутать взглядом в мерцающих вспышках и
впасть в некий транс, который позволит забыть.
Забыть обо всём, что так
рвёт душу на куски.
Но видимо, не сегодня.
Трель мобильника,
донёсшаяся из сумки, прервала уединение. Я достала телефон и, взглянув на
дисплей, горько усмехнулась. Не посмела не ответить. Игнорировать этого
абонента может быть опасно.
– Где ты? – сухо раздалось
в трубку, и я поняла, что Ярослав Стужев в преотвратнейшем настроении.
Почему-то мне всегда легко
удавалось распознать его негативные эмоции.
– Я… гуляю.
Моя заминка наверняка не
осталась не замеченной. Я была почти уверена, что он подумает, будто я
лгу.
– Адрес.
– Не нужно сюда приезжать,
– выдохнула возмущённо.
А у самой сердце
заколотилось с такой силой, что его, наверное, можно было слышать на другом
конце улицы.
Яр последний, кого я
хотела бы сейчас видеть. Тем более здесь!
– Адрес, – повторил также
сухо.
Я быстро взглянула в
сторону, пытаясь прикинуть, сколько времени мне потребуется, чтобы убраться
подальше, а главное, понять, куда именно убраться. Встала со скамьи,
спрятанной под козырьком подъезда, и вздрогнула, когда на плечо легла чужая
рука.
– Ты бесстрашная или
настолько дура, Алиса?
Мне даже оборачиваться не
нужно было, чтобы понять, кому принадлежал этот голос. Он дублировался в
динамике моего телефона.
Я поджала губы и не
пожелала оборачиваться. Шесть лет назад это плохо кончилось. Плохо для нас
троих.
Новая вспышка выхватила
старые потёртые надписи, оставленные кем-то на бетонной плите.
«Здесь мы были счастливы».
И почти незаметную, но до
боли знакомую у терминала домофона:
«Прости меня».