Средь бела дня,
В одном большом дворе,
Известной и влиятельной столицы,
Сидела как-то раз ворона в забытьи,
Купаясь в солнечных лучах,
Как будто, где-нибудь на Ибице…
Она слащаво улыбалась всем вокруг,
Игриво расправляя свои крылья,
Глаза сверкали, как гранатовый браслет,
А хвост… а хвост она, как пава распушила…
Так, просидев бездельно два часа,
Она совсем уж было заскучала,
Как вдруг из-под огромного крыльца гигантский рыжий кот полез устало…
Он гордо водрузил себя на «трон»,
Расправив грудку колесом от Bentley,
Свои глаза, как озеро Лох-Несс,
Он медленно прищурил и надменно.
Он вытянул поочерёдно все – четыре лапы, и пушистый хвост,
И с удовольствием от выполненных дел,
Задрав свой чуткий и красивый нос,
Небрежно на ворону посмотрел.
Она… Она же, чуть дыша – так трепетна была её душа,
Сидела смирно, наблюдая за удивительно красивым мачо,
Которого забрали с чьей-то дачи…
А рыжий. Уделив ей несколько минут,
Вдруг завалился на бок, и заснул…
Ворона же, не мысля ни о чём,
Решила завладеть вновь прибывшим котом!
Втянув в себя и без того не выпуклый живот,
Расправив грудь,
И уткой сделав клюв,
Пошла в атаку без стесненья и прелюдий…
Спустившись к рыжему, ну, чуть ли, ни с небес,
Она вступила в очень страстный пляс:
Крутила бёдрами,
Вертела головою,
Глазами хлопала,
Хвостом своим его колола,
Туда-сюда пред ним летала, словно лебедь,
Когтями за ушком чесала, как в массажном кабинете…
А мачо – рыжий и ленивый кот, тем временем храпел, как старый дед,
И изредка… (ну, он же был без дела:)…
Уж вечер близился к концу…
Ворона вовсе потеряла силу,
Она в «ногах» кота застыла…
А он лежал такой красивый,
Блаженно глядя на луну,
И наслаждаясь своей силой…
Ему же было невдомёк,
Что преподал такой урок красавице, в себя без памяти влюблённой,
Которой вздумалось, что он – такой же, как она – влюблённый только лишь в себя,
Вдруг, видя красоту такого стиля,
Без памяти себя, полюбит её… сильно…
Наивная, ну как же ты глупа!!!