Читать Под знаменами Бонапарта по Европе и России. Дневник вюртембергского солдата

Перевод с английского В. Пахомова

В 1806 году я и многие мои друзья были призваны на военную службу по объявленной в то время мобилизации, и был определен в полк «Ромих», который впоследствии был переименован во «Франкемон» и получил номер 4.[1] Этот полк входил в состав гарнизона Людвигсбурга. Осенью, вместе с полком, я отправился в Прусскую кампании, которую император Наполеон с другими государями, своими союзниками, начал против Пруссии. Осенью мы прошли через Эльванген, Нюрнберг, Ансбах, Байройт, Плауэн, саксонский Дрезден, а затем через Бунцлау в Гроссглогау,[2] в Силезию, где оставались в гарнизоне в течение примерно трех недель.

За период с января по март, с половиной моего полка я должен был сопровождать несколько колонн пленных пруссаков из Глогау назад через Кроссен,[3] Франкфурт-на-Одере и Дрезден, где нам позволили отдохнуть. Мы повсюду жили на хороших квартирах, которые постоянно поддерживали мое здоровье и хорошее настроение, несмотря на продолжительный марш. Кроме того, мне было всего девятнадцать лет, и это часто побуждало меня участвовать в легкомысленных и опасных приключениях. Во время нашего возвращения в Глогау, наш конвой и баварский корпус были окружены пруссаками в Бунцлау. Мы заперли все ворота и занимались отловом вражеских лазутчиков.

Так случилось, что мой товарищ, живший со мной на одной квартире, захотел, чтобы наш хозяин спел песенку. Тем не менее, тот отказался это сделать, он всю ночь сидел на скамейке возле печки и плакал. И поскольку он был так грустен, что не мог петь, солдат Хуммель решил напугать его – взял винтовку, взвел курок и выстрелил. Пуля прошла между мной и другим солдатом, и застряла в стене. Я рассказал об этом, чтобы показать, как дико себя вели солдаты в то время.

Шпиона, которым оказался деревенский кузнец, доставили в караульное помещение. У него нашли письма и приказ передать пруссакам информацию о нашей силе и численности. Он был уложен на скамейке и избит двумя или тремя капралами. Двое держали его голову, а другие двое, ноги. С него сняли его кожаные штаны, смочили их в воде, а затем он получил около ста пятидесяти ударов. В конце концов, он уже не мог говорить, потому что он находился в полумертвом состоянии. При каждом ударе лейтенант говорил кузнецу: «Это баварский талер, это вюртембергский талер», и при этом хохотал как безумный. После порки его отвели на гумно и расстреляли. В тот день множество невинных горожан было избито прикладами.

После того как осаждавшие нас пруссаки испугались и ушли, мы смогли продолжить наш путь в Глогау.

После того, как я провел в Глогау один прекрасный день, меня в составе части моего полка отправили сопровождать 19 фургонов с деньгами Великой армии. Эти фургоны вели четверки и шестерки лошадей, и многие из них каждый день увязали в грязи. Этот марш проходил через Бреслау,[4] а затем через польскую границу в Калиш, Позен,[5] Гнезен,[6] Иновроцлав и Торн[7] на реке Висла, где этот обоз был сдан. Оттуда мы должны были вернуться в Гнезен – большой польский город. Там у нас находился склад, который нам надо было охранять и поддерживать яркий огонь. В этом доме жила жена польского солдата, у которой научился достаточно хорошо говорить по-польски. В течение двух недель нашего пребывания мы страдали от холода, наши ноги мерзли, а зима была холодная.