Читать Седло для дракона

Шрифт

Интервал

* * *

– Человек – это прочитанные книги, ищущее беспокойство духа, сила привычек и немного генетики. И больше, по сути, ничего.
– Но ведь еще много зависит от того, какие книги читать! И когда! И с какой целью!
– Это – да. Но по большому счету все это само выправляется.
Кавалерия

Так вот, господа молодые офицеры. Я давно заметил, что люди сделаны из различных материалов. Существует глино-обыкновенный, и существуют глино-огнеупорные, есть железобетон – очень распространенный материал. Попадаются керамические изделия, есть люди, крытые черепицей, существуют конструкции из готовых блоков. Вот Лева – он крыт соломой. А вы, Лёлечка, по-моему, сделаны из заменителей. Я имею в виду самую качественную синтетику. А вот наш друг Володя – он выполнен из современных материалов. Он антимагнитен, морозоустойчив, водонепроницаем, антикоррозиен. Это тугоплавкий металл. Его можно запустить в космос, и он не сгорит в плотных слоях атмосферы. Вот почему я за него спокоен.
Фильм «Июльский дождь»

Глава первая

Два самородка

В нормальных условиях мы представляемся себе исправными, даже благородными, но чуть какой перегруз, или сбой, или что не по-нашему – сразу грязь жуткая переть начинает. Рвем друг друга в клочья, выкрикиваем что-то бессвязное, кусаемся, деремся, вспоминаем обиды. Значит, эта грязь и в нормальном состоянии есть – просто прячется.
Хочешь узнать, какой ты, – понаблюдай за собой в минуты усталости.
Кавалерия

Стоит по колено в воде юный Мокша. Поит пегов. Он любит смотреть, как они пьют, как фыркают, как после поднимают головы, как срываются с морд тяжелые капли. Разбегаются от капель круги, уносит их быстрым течением. Пегов три: Ширяй, Стрела и Птенчик. Ширяй пьет долго, вдумчиво, с ощущением важности того, что делает. Мощный жеребец, почтенный, уверенный в себе. Он и в реку вошел глубже других – почти по грудь. Бока его, принимая воду, раздуваются, как кузнечные меха.

Стрела переступает с ноги на ногу, то и дело оглядывается, воды же касается самыми кончиками губ, точно целует. Она беспокоится за Птенчика, своего жеребенка. Птенчик смешной, хвостик у него куцый. Не бежит, а прыгает, точно на пружинках. Заскочит в воду, испугается – и сразу назад. Под попоной торчком стоят маленькие крылышки. Мокша часто думает, что надо было назвать его Кузнечиком, да вот поспешили.

На песке, вытянув ноги, сидит Митяй Желтоглазый. Смотрит на суету на противоположном берегу. Много там людей – чисто как муравьи мельтешат. Топорами стучат, пилят, леса ставят, костры палят. Тянутся вдоль берега груженые подводы. Суета, крики. Оно и понятно: кремлевскую стену до неба возвести – не кабак построить. Тут десятком каменщиков не отделаешься. Важное это дело, княжеское.

Наискось впадает в Москву-реку веселая речка Неглинная. В треугольнике на высоком мысу – Кремль. Не так давно, всего лет триста тому, были здесь только ров, песчаный вал и деревянные стены. Подпирали их крюковые жерди. Убери подпорки – и завалятся стены, поползут от дождей бревна по крутому склону. Каждые двадцать-тридцать лет, как по расписанию, – пожар. Дотла выгорает город, выгорают деревянные стены. Где завалятся, а где стоят почерневшими головешками, ждут лишь толчка, чтобы осыпаться. Опять их возводят, расширяют, прирезают к Москве новые и новые куски. Как птица Феникс восстает из пепла обновленный город.