К читателю
Предваряющее и поясняющее
Сергей Сергеевич Прокофьев. Классик ХХ века. Один из основателей русско-советской композиторской школы. Великий мелодист, наверное, самый оригинальный из порожденных таким немелодичным в целом веком. Музыка его узнается с первых нот и потрясает своей жизнеутверждающей силой и красотой.
Жизнь Прокофьева полна контрастов – исполненная труда и горения, сложностей и противоречий, счастливых удач и роковых неприятий. В нем уживались беспокойство новатора с трезвостью и педантизмом делового человека, необычайная уверенность в себе с безжалостной требовательностью к своей работе, безудержный темперамент с даром самообуздания. Он постоянно играл, лицедействовал, был трепетным лириком и избегал эмоциональных преувеличений.
Пристальнее рассматривая его интересную судьбу, попытаемся понять, как из множества противоположностей родилось единство, – Сергей Прокофьев.
В беспокойную пору начала ХХ века, когда расцветает и мужает талант композитора, перед ним открывается множество соблазнов. Проявляется изысканный цветок «искусства для искусства», предназначенный избранным ценителям. Безысходной мрачности символистов вторит пессимизм декаданса, рядом изящная зыбкость импрессионизма.
Однако время – социальные взрывы войны и революций требуют от художников некого отклика. Потрясают дерзостью сатирические аллегории в последних операх маститого Римского-Корсакова. Будоражат умы экстатические прозрения музыкальных поэм Скрябина и светоносные порывы Рахманинова.
По-своему передают энергию социальных перемен в своем искусстве «молодые скифы», увидевшие в древних языческих ритуалах созвучность бурной современности. Образы варварства, культ движения, броскость красок, полнокровность жизнеощущения – все это пробуждает фантазию художников-радикалов, увлекает их мысль и чувство.
Молодой Прокофьев – в первых рядах бунтарей, наряду с Маяковским, Хлебниковым в литературе, художниками группы «Бубновый валет» в живописи, Фокиным и Нижинским в хореографии. Все они готовы разрушить сложившиеся каноны, выдвигают непривычные, дерзостно-новые «правила игры». В таком окружении появляется и формируется русский гений.
Но сейчас, когда мы пытаемся осмыслить место Прокофьева в мировой истории, правильнее говорить о нем не как о разрушителе, а скорее как о созидателе.
Склонный отражать в искусстве вечные, всегда актуальные мотивы и сюжеты – история и современность, война и мир, насилие и духовная высота – Прокофьев и собственную жизнь проживает по вечному ее кругу: Дом, Очаг; Становление, Странничества, Испытания; Возвращение, Уход, Бессмертие.
Судьба милостива к Прокофьеву всю первую половину его жизни. Но эти милости он как бы отвоевывает у нее. Композитор получает их своим самоотверженным трудом, рыцарским служением искусству, жертвами во имя музы. Нет в его жизни водораздела – сначала принимать дары судьбы, потом их «отрабатывать». Получая, он всегда отдает, уже в юности обретя черты зрелости. Динамичность натуры, активная позиция помогают ему всегда и во всем: «Я являюсь проявлением жизни, то есть духовной силы» (15; с. 156)1. И еще: «Я не люблю пребывать в состоянии, я люблю быть в движении» (27; с. 375). Красноречиво, не правда ли?