Как-бы замечательно было бы вернуться хоть раз на много лет назад, и что-то исправить. Эх!.. Мелочь какую-то. Сколько дров нами наломано, сколько брошено зря, потеряно по-глупости… А ведь и вправду: вернуться бы лет на двадцать назад, и… По другому сделать. Вы бы что хотели исправить?
Клубок закручивается туго. Всё взаимосвязано. Совершенно не испытывая желания, я зачем-то согласился выпить тот раз, уступил Андрюхе, другану своему армейскому, хотя уже не раз убеждался, что Андрюха мой – дурак набитый, и вечно в неприятности с ним вляпаешься. Так и в тот вечер. Прицепился Андрюха – «давай, вмажем, Алик! Давай! Чё-то скукота…» И вот я, к концу армейской службы своей уже значительно растеряв честное своё имя примерного солдата, в который раз получив от ротного «последнее китайское», какого-то чёрта нажрался с Андрюхой бражки. А веселее совсем не стало. Наоборот, тревожнее на много. Потому как в те времена в армиях было именно тревожно. Чуть ни каждый день из нашей части бежали солдаты. В основном прибалты. Литовцы, латыши… Их республики первыми вышли из Союза, и по телеку крутили чёрти-чё, и побежали пацаны домой пачками. Из вражеской России на любимую родину. Каждый вечер после проверки начинала гудеть сирена, и мы потом бегали по лесу, искали очередного «бегунка». Находили только форму прямо за забором. Приезжают, бывало, к солдатику на свидание, он тут же переодевается, садится в поезд, и через полдня уже дома. Ищите!
И строили нас «по тревоге» чуть ни три раза в день. И увольнений не давали, и по части злые офицеры ходили целыми кучами, а мы с Андрюшей, короче говоря, накушамшись бражки из огнетушителя*, и… И вот опять нас уже строят, и опять проверяют-пересчитывают, а я на Андрюху уже злой, потому как Андрюха плохо себя контролирует, и языком мелет чушь всякую, и вообще сразу видно – пьяный он, сволочь.
…Нас построили на плацу. Взводные перекличку провели по списку, шарахают сапогами на доклад. А мы с Андрюхой стоим тихохонько в самом «заду», и никто нас не видит, не слышит вроди. И ещё пять минут, и мы будем в роте. А там я Андрюху спрячу, заставлю принять душ, и всё-такое. И вот командиру части доложено, что «незаконно отсутствующих нет!», и вся часть замерла, ожидая команды «вольно! разойдись!», как вдруг Андрюша-падла бледнеет, шо сметана у крынке, и начинает выворачиваться, обильно пачкая плац бражкой с карамельками «бе-е…». Ротный подскочил, принюхался хмуро, и, взяв нас с Андрюшей за шкирки, потащил в штаб. И получаю я вместе с Андрюшей по10 суток. У меня вторую неделю уже дембель должен быть, а я получаю 10 суток ареста за употребление спиртных напитков, короче говоря!…
И вот вам закономерность, как есть: я не послал тогда Андрюху к чертям, когда он предложил выпить (хотя должен был!), и попал «на губу», и задержался «в армиях» ещё на месяц. А именно в этот месяц мою зазнобу тщательно обхаживала какая-то сука, а зазноба моя честно считала дни, и, когда моя служба плавно пошла уже на третий год, моя зазноба ни с того ни с сего вышла замуж, и умотала к чертям собачьим куда-то на Украину. Такие дела…