Читать Полный курс лекций по русской истории

Платонов Сергей Федорович (1860–1933) – русский историк. В 1882 г. после окончания университета был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В 1890 г. Платонов стал профессором русской истории Петербургского универститета. Его докторской диссертацией стала книга «Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI–XVII вв.», которую Платонов считал «высшим научным достижением всей жизни», определившим его «место в среде деятелей русской историографии». Умевший кратко, ясно, интересно излагать материал, Платонов стал одним из виднейших профессоров начала XX в.

В 1895–1902 гг. Платонов был приглашенным преподавателем истории к великим князьям. В 1903 г. он возглавил Женский педагогический институт. Неоднократно переиздавался его лекционный курс русской истории, ежегодно – учебники для средней школы. В 1908 г. Платонов стал членом-корреспондентом Академии наук, а в 1920 г. был избран академиком.

В 1930 г. Платонов был арестован большевиками за монархические взгляды. Умер в ссылке в Самаре.

Наши занятия русской историей уместно будет начать определением того, что именно следует понимать под словами историческое знание, историческая наука. Уяснив себе, как понимается история вообще, мы поймем, что нам следует понимать под историей одного какого-либо народа, и сознательно приступим к изучению русской истории.

История существовала в глубокой древности, хотя тогда и не считалась наукой. Знакомство с античными историками, Геродотом и Фукидидом, например, покажет вам, что греки были по-своему правы, относя историю к области искусств. Под историей они понимали художественный рассказ о достопамятных событиях и лицах. Задача историка состояла у них о том, чтобы передать слушателям и читателям вместе с эстетическим наслаждением и ряд нравственных назиданий. Те же цели преследовало и искусство.

Ф. А. Бронников. Гимн пифагорейцев восходящему солнцу

При таком взгляде на историю, как на художественный рассказ о достопамятных событиях, древние историки держались и соответствующих приемов изложения. В своем повествовании они стремились к правде и точности, но строгой объективной мерки истины у них не существовало. У глубоко правдивого Геродота, например, много басен (о Египте, о Скифах и т. под.); в одних он верит, потому что не знает пределов естественного, другие же, и не веря в них, заносит в свой рассказ, потому что они прельщают его своим художественным интересом. Мало этого, античный историк, верный своим художественным задачам, считал возможным украшать повествование сознательным вымыслом. Фукидид, в правдивости которого мы не сомневаемся, влагает в уста своих героев речи, сочиненные им самим, но он считает себя правым в силу того, что верно передает в измышленной форме действительные намерения и мысли исторических лиц.

Ж.-Д. Энгр. Апофеоз Гомера

Таким образом, стремление к точности и правде в истории было до некоторой степени ограничиваемо стремлением к художественности и занимательности, не говоря уже о других условиях, мешавших историкам с успехом различать истину от басни. Несмотря на это, стремление к точному знанию уже в древности требует от историка прагматизма. Уже у Геродота мы наблюдаем проявление этого прагматизма, т. е. желание связывать факты причинною связью, не только рассказывать их, но и объяснять из прошлого их происхождение.