Говорят, что однажды генералу Фролову снилась женщина. Лица ее он еще не видел – оно было скрыто вуалью до самых губ. Легкое светлое платье обрисовывало точеную фигуру. И он мог бы поклясться, что эта дама принадлежит к числу тех смелых женщин, которые отказались от корсета, как от варварского сооружения, которое калечит женское тело и замедляет кровообращение. Насколько генералу было известно, таких смелых дам было пока мало, однако он мечтал, чтобы их было побольше. Какое, в самом деле, варварство, и тело они уродуют… А такое тело, например, как то, что ему снилось, уродовать просто грех! Восхитительное тело. И это при том, что женщина сия была в платье! А кабы без оного?
Сон продолжался. Дама сновала туда-сюда по комнате, причем совершенно бесшумно. Чудилось, некая сильфида порхает над цветами… Ну, цветов-то никаких не было, генерал это знал, однако почему-то он чувствовал их аромат. Или то был аромат изумительных духов дамы? Какие, однако, чудесные сны порою снятся: с запахами! А вот кабы в сем сне божественная сильфида взяла да и поцеловала бы генерала, интересно знать, какого вкуса были бы ее пухлые вишневые губки?
А вслед за губками он попросил бы позволения поцеловать ее в шейку и еще вот сюда, в эту обворожительную ложбиночку меж грудей, таких смуглых, таких налитых, так взволнованно вздымающихся…
Генерал нервно заметался в постели, протягивая руки к прекрасному видению… – и вырвался из дремы. Зажмурился что было сил, пытаясь поймать ускользающий и такой волнующий сон, однако перед глазами ничего не было, кроме мельтешения разноцветных кругов. Упустил, дурак! Дернул же черт проснуться! Генерал с тяжким, разочарованным вздохом открыл глаза.
И резко сел, обнаружив прямо перед собой видение из своего сна. Видение стояло, прижав к груди кулачки, и смотрело на него. Теперь шляпки с вуалью уже не было, и генерал мог рассмотреть прелестное личико с мушкой на щеке, испуганные карие глаза… большие, миндалевидные, с тяжелыми черными ресницами.
Батюшки-светы, да она ведь просто красавица, его сильфида! Но кто она? Как сюда попала? Что делает здесь, в его номере?
– Гутен морген, – растерянно проворковало между тем видение. – Но кто вы такой, сударь? Что вы делаете здесь, в моем нумере, в моей постели?
В ее постели?!
Генерал привскочил, стараясь, впрочем, чтобы одеяло с него не сползло (по причине жаркого лета и духоты он спал без одежды, короче, вовсе, извините за выражение, nu), и стремительно обозрел комнату. Слава Богу, он еще не спятил: это его нумер с его вещами, его кофром, его саквояжиком, полным кое-чем, очень дорогим генералу…
– Сударыня, осмелюсь заметить, что вы изволите ошибаться, – проговорил он и тут же понял, что в его словах не было нужды: дама озиралась вокруг с истинным ужасом.
– Боже мой! – пробормотала она. – Я ошиблась… Я ошиблась дверью!
От потрясения она опустила руки, доселе прижатые к груди, и генерал увидел, что дама, оказывается, уже и платье расстегнула, готовясь переодеться. Все, что открылось его взору, было достойно самых громких похвал, и генералу оставалось только Бога молить, чтобы дама не спохватилась и не принялась застегиваться.
Но она и не думала об этом, пребывая в полной прострации.