⇚ На страницу книги

Читать Малый Декамерон

Шрифт
Интервал

ОРДИНАРНЫЙ ОРИК

Марта Мартыновна не отличалась габаритами, отнюдь: узка в талии, с аппетитными грудками, легкая в шагу, миловидная с лица, моложавая… Но невесток ела поедом, за завтраком, обедом и ужином. И в промежутках.


И не возразишь, требования самой высокой пробы: артистичные, защищенные классической литературой и пособиями по обустройству молодой семьи, нормами этики, эстетики и молвы. А побудительные мотивы – освященная верой и обычаями любовь к единственному сыну Оресту, Орику!


Родился он, когда отец его лежал под саваном – исключительное потрясение: возникновение жизни и конец ее. Каким же сверх обычным обязан стать этот комочек плоти, чтобы оправдать трагедию!


Успешная актриса оставила театр: нескончаемые гастроли, низкую оплату, аморалку. Держала две любительские студии при богатых заводах и жила святее папы римского – для положительного примера граду и миру.


Читала запоем, чтобы запойным читателем удался Орик, изучала английский и польский с той же целью, шила и перелицовывала по вырезкам из журналов, ставила сыночка рядом с собой под душ и причесывала ежедневно, чтобы малыш произрастал здоровым и гигиеничным.


В детский садик, в школу, в институт провожала почти за руку. Поставленным голосом распоряжалась, выпуская в ворота или на ступеньку трамвая:


– Держись достойно!


Поляки говорят: що занадто, то не здраво.


На все случаи жизни у матери были веские аргументы, излагались они с актерской верой и убежденностью. Столь же обоснованно и твердо оппонировал им малыш-мальчик-подросток потом юноша Орик.


Для Марты Мартыновны он был самым-самым: умным, талантливым, красивым – таким человечество обязано… Для себя – Орик тоже стал образцом.


К двадцати годам третьекурсник Орест Кочетов слыл блестящим полемистом, живущим по другой польской пословице: на то чловек жие, жиби добже зъяты. К двадцати двум – имя дипломированного специалиста русского и английского языков замелькало в газетах города под изящными и довольно дерзкими статейками на молодежные темы. А лицо его засветилось на экранах телевизоров. И, несмотря на картавость, Орик был принят ведущим общественных программ с окладом и небольшими гонорарами. Его доморощенная смелость совпала с дозволенной толикой вольнодумства в бесхозной и смятенной стране.


– Мама, это Света, – однажды он привел бледную девушку в джинсах. – Сообрази чего-нибудь поесть.


Для здоровья нужна женщина, решила Марта Мартыновна. И хорошо обихаживала блондинку три недели, ровно до того утра, когда Орик заявил:


– Света остается у меня. Мы женаты. Оформим потом.


В матери проснулся национальный принцип подхода к невестке, хуторянский, и он оттеснил все достижения цивилизации. Немедленно марш к рогачам-ухватам, котлам-казанам, корзинам-верейкам, экономии-бережливости! И Орика – на пьедестал… И, опережая мать его родную, протирать мужа теплой тряпочкой, приветствовать молитвенно, не позволять ему взяться за холодную воду.


Девушка, несмотря на большую отдаленность от родителей и отсутствие средств существования, продержалась чуть более двух месяцев. К тому времени Орик понял, что она – не вариант: провинциальна, малоинициативна в постели и все прочитанные им, уже без матери, классные приемы секса молодайка никак не могла освоить, не та органика. Расстались.