⇚ На страницу книги

Читать Красавица и Чудовище (Иоанна Грудзинская – великий князь Константин)

Шрифт
Интервал

Санкт-Петербург,

1801 год

– Ну да, господа, ну да, ну я признаю это! – с капризной ленцой протянул красивый молодой человек в форме кавалергарда. – Она была моей, и не единожды. Как человек воспитанный и учтивый, я не мог поступить иначе. Дама от меня была без ума, она проходу мне не давала. Мне оставалось только одно – немедленно удовлетворить ее желание. И я его, клянусь, удовлетворял до тех пор, пока едва замертво не упал. Ох и жадна… Ох и жадна эта Ан-на… – скабрезничал он, тонко усмехаясь и глядя на собравшихся такими искренними, такими честными глазами, которым совершенно невозможно было не поверить. И только люди более проницательные и опытные могли бы сказать, что искренности и честности такой степени просто не существует в природе.

Вообще во всей этой сцене было что-то ненатуральное. Счастливый любовник публично хвастался своей победой. Ну ладно, времена рыцарства, говорят, давно канули в Лету, мужчины сделались болтливее иных кумушек, но если ты овладел сердцем (и, как уверяешь, телом!) не кого-нибудь, а великой княгини, супруги цесаревича, то не разумнее ли и приличнее было бы помалкивать о такой победе? Ну, ежели тебя так уж распирает гордость, то исповедуйся ближайшим друзьям, о которых ты знаешь, что они ни словом никому не обмолвятся и не станут осквернять доброе имя согрешившей дамы болтливыми языками. Этак ведь и приличнее, и гораздо безопаснее для тебя будет. Рогоносец-то… ого-го кто! Брат государя! Не лучше ли поостеречься? Но болтать принародно… а самое главное, описывать интимные прелести своей дамы в присутствии Нефедьева, Чичерина, Олсуфьева и других близких друзей ее супруга, великого князя Константина… Ну, тут надо быть сущим самоубийцею!

Впрочем, штаб-ротмистр кавалергардского полка Иван Линев самоубийцей себя отнюдь не ощущал. Он словно бы и не сомневался в своей безнаказанности. Он продолжал трепать языком, а означенные друзья обманутого супруга смотрели на него с явным одобрением. Вообще человек приметливый мог бы сказать, что Линев сейчас более всего напоминает прилежного ученика, сдающего трудный экзамен, ну а приятели великого князя – благосклонных экзаменаторов. Или смахивает Линев на дебютанта, играющего ответственную роль под присмотром опытных режиссеров…

А впрочем, играл он весьма правдоподобно. Настолько, что эхо сего дебюта отозвалось на другой же день в Мраморном дворце, который был отведен под резиденцию великого князя Константина и его жены Анны Федоровны. Ни свет ни заря туда заявилась, клокоча, словно перекипевший самовар, вдовствующая императрица Мария Федоровна и обрушилась на невестку с такой яростью, что, право, если бы она прямо с порога облила Анну крутым кипятком, та чувствовала бы себя лучше!

– Вы развратны! Вы чудовищны! Преступная жена! Боже мой, я знала, я с первой минуты знала, что он не принесет добра, этот брак! Старая дура накануне смерти выжила из ума, она всех нас держала в кулаке, я не могла возражать! Хотя ведь это очевидно, что принцесса из Кобургского дома не может быть приличной женщиной! Только девушка из Вюртембергского дома, из которого происхожу я сама, может составить счастье всей жизни человека, как я была счастьем незабвенного Паульхена!