Проснувшись, Янка сразу заорала.
А что ещё делать, если, открыв глаза, видишь глаза? Можете предложить другие варианты?
Глаза от её крика зажмурились и отскочили.
Зажмуриться – это правильно. Янка последовала примеру чужих глаз и зажмурила свои. Через минуту она попыталась проснуться на бис. Теперь вид на комнату никто не заслонял. Это хорошо. У её кровати стояли три мальчика и девочка. Радостно улыбаясь. Это уже хуже.
– Она, – прошептал один из мальчишек уголком рта, потом растянул губы до коренных зубов, изображая дружелюбную улыбку, и помахал Янке ладошкой, от живота, довольно робко.
Янка натянула одеяло до подбородка и нервно сглотнула. Родителей дома нет. Папа в командировке, мама вчера сказала, что с утра поедет на рынок. Как эти… эти неизвестно кто попали в квартиру? Дверь сломали? Она бы проснулась. И зачем? Ограбить? На вид её ровесники, в этом возрасте квартиры не грабят. Максимум – игрушки отбирают. Ну ладно – планшеты, телефоны. Но двери не ломают.
Дети молча стояли почти по стойке «смирно», только самую малость переступая с ноги на ногу. Уголки ртов у них начали дрожать, устав растягиваться в крокодильих улыбках.
Янка зажмурилась снова. Открыла глаза секунд через десять. На этот раз ничего не изменилось. Они не исчезли.
– Гхм, гхм, – откашлялся плотный пацан, нервно мявший полу коричневой шерстяной куртки. Судя по глазам, тот, что к ней нагибался. – Привет, Янка.
Ага, значит, точно к ней пришли. А она подумала, что квартирой ошиблись. Ломали дверь, не глядя на номер.
Янка молча кивнула и сжала край одеяла.
– Не узнаешь?
Он двумя руками попытался пригладить растрёпанные волосы.
– Нет?
Янка покачала головой.
– Ну, это… – пацан нервно глянул на своих спутников, – Я Толстый. Это Белочка. Малыш. Профессор, – касался он каждого рукой.
Представленные вытянули шеи, с надеждой уставившись на Янку.
Толстый? Белочка? Малыш? Профессор? А! Понятно. Надо же. Здорово. Янка улыбнулась, сладко потянулась, перевернулась набок и накрылась одеялом с головой. Чудесный сон, из тех, что снятся под утро. Обязательно досмотрит его до конца.
Ей снились шёпот и шебуршание. Что-то вроде:
– Малыш, принеси.
Кто-то стянул с неё одеяло.
– Янка, извини, – на этот раз говорила девочка, – фея-крёстная предупреждала, что ты не поверишь, и сказала взять с собой это. Вот. – Она похлопала её по плечу. – Посмотри, а?
Янка открыла один глаз. Тот, кого назвали Профессором, держал жёлтую блестящую часовую стрелку. Выше него ростом.
– Это Марка, он на ней летал, помнишь?
* * *
Янка открыла оба глаза и села на кровати. С феей-крёстной лучше не шутить. А вспоминая Марка, она до сих пор вздрагивала.
Что???
Она умудрилась подпрыгнуть сидя.
Какая фея-крёстная, какой Марк??? Она в Москве, у себя дома. Ей, конечно, приснилось недавно, что она… Приснилось, что она…
Янка осторожно встала, нащупала ногами тапочки, подошла к детям, по очереди внимательно всмотрелась в их лица. Дети преданно ловили её взгляд. Пощупала часовую стрелку. Холодная. Понюхала куртку Толстого. Толстый задержал дыхание. Пахло овцами. Села на кровать.
Значит, не приснилось.
Янка разглядывала свои тапочки, дав организму минуту на привыкание к новой реальности.
Недавно ей приснилось, что она…