Выхожу из машины и иду к гостинице, опасливо оглядываясь по сторонам. Необходимая предосторожность, учитывая то, что муж не должен знать, где я. Он убьет меня, если узнает.
Подхожу к двери и дергаю ручку на себя. Просторный холл, залитый ярким светом люстры, встречает прохладой кондиционера. Приятная атмосфера гостиницы, где сразу ощущаешь, что персонал настроен сделать все возможное, чтобы угодить клиенту. За стойкой ресепшена приветливо улыбается девушка-администратор. Я подхожу к ней и, не снимая огромные солнцезащитные очки, закрывающие половину лица, говорю:
- Здравствуйте. Для меня забронирован двести десятый номер.
Девушка здоровается, заученно улыбаясь. Смотрит в монитор.
- Да, вот ключи, - и она протягивает мне пластиковую карту, которой я смогу открыть двери.
Забираю карту, иду к лестнице и поднимаюсь на второй этаж. Двести десятый номер нахожу быстро, а ключ срабатывает с первого раза. Надо же, а говорят, что эти замки вечно заедают.
Свет не включаю, прохожу в комнату. Подхожу к окну и задергиваю штору, чтобы ни один проблеск уличного фонаря не проник в комнату.
Оказавшись в полной темноте, снимаю длинный жакет и кидаю его на спинку дивана, который стоит рядом. На мне только тонкое шелковое платье, настолько невесомое, что я почти не ощущаю его на теле.
От волнения сердце гулко стучит в груди. Я знаю, что мой поступок нельзя понять, тому кто не захочет его понимать. А в том, что он ни за что не захочет меня понять, я уверена. И как-то оправдать себя у меня не получится.
Он не поймет. И никогда не простит меня.
Это предательство, как не назови. И потом мне предстоит привыкнуть к постоянному чувству вины. Но таков мой выбор. И я не передумаю.
Напряжение охватывает тело, меня немного потряхивает, дыхание сбивается. Отгоняю от себя дурные предчувствия, нельзя, чтобы они завладели мной. Все равно, никто не узнает, где я. Нужно просто успокоиться, просто наслаждаться жизнью и этим моментом.
Внезапная вспышка света от торшера позади меня заставляет вскрикнуть от испуга. По телу пробегает холодный пот. Я нервно сглатываю, зажмуриваю глаза. Но, когда снова их открываю, понимаю, что это все мне не привиделось. И мое местонахождение раскрыто.
Медленно поворачиваюсь. В кресле у стены напротив вижу мужской силуэт, который слишком хорошо мне знаком.
- Ну, здравствуй, жена, - разносится по комнате знакомый голос, отлетая от стен и оседая камнем внизу живота.
Диана.
После пар из университета меня забирает машина с водителем, как обычно. Залезаю в кожаный салон, где приятно пахнем сосновым ароматизатором. И удивленно смотрю на мужчину в деловом костюме, который сидит на сидении рядом со мной.
- Папа? Ты что тут делаешь? – Я привычно делаю наивные глаза и надуваю губки. С самого детства этот прием неукоснительно работает. И папа тут же расплывается в улыбке.
- Здравствуй, дочка. – Он мягко улыбается, вокруг глаз собираются морщинки и взгляд теплеет. Как и всегда, когда он смотрит на меня. Быть единственным ребенком в семье Дудаевых – это и дар, и проклятие. От меня многого ждут, как от наследницы. И только папа всегда смотрит с нежностью, чем я пользуюсь с самого раннего возраста. – Ты разве не рада видеть своего папку?