⇚ На страницу книги

Читать Благословение

Шрифт

Интервал

Любимое чудо

Чудо крошечное – надежда.

Величайшее из благословений —

Такая маленькая мечта!

Как здорово вдруг осознать,

Что начинаешь любить

Само ожиданье, будто

Часиков тиканье тихое.

Как больно,

Когда ты уходишь, —

Немыслимое страдание:

Болью, как грохотом,

слух отшибает…

А потом, —

– если вдруг повезет, —

Новое счастье:

Обладать, обнимать,

крепко к груди прижимая,

Отдавать и делиться последним,

Править на рифы,

Дерзая,

Бороться с девятым валом, —

Снова и снова.

Плыть,

Пока сил достанет.

Выть в темноте по-волчьи

от тоски, —

огромной, как небо.

Тихо, тихонько шепни,

Подойди ко мне ближе,

Надейся на добрых духов —

Там, в вышине.

Долгое ожиданье

Во мраке ночи, —

Как дышать, я забуду,

Пока нежные пальцы

Рукава моего не коснутся,

Сердце мое не тронут

Золотом чистым.

Никогда не поздно,

Никогда не слишком темно!

На руки взять ребенка,

Крепко к груди прижимая

Живое, теплое чудо…

Нет в жизни

Мига счастливей.

Шорохи, шепоты, звуки,

Тревожные голоса, —

А после – только покой,

И в объятьях

Крепких моих —

Навеки бесценное,

Одно – на двоих,

для тебя и меня,

Любимое чудо.

Перевод Н.И. Сидемон-Эристави

Глава 1

Жара стояла невыносимая, на ярко-синем небе не было ни облачка. Из остановившегося лимузина вышла Диана Гуди. Легкая, цвета слоновой кости вуаль затеняла черты ее лица, а облегающее платье из плотного шелка мягко шелестело, пока шофер помогал ей выбраться из машины. Она лучезарно улыбнулась отцу, уже ожидавшему ее у дверей пасаденской церкви Всех Святых, и на мгновение закрыла глаза, стараясь вобрать в себя каждую самую мельчайшую подробность, потому что это была самая счастливая минута ее жизни.

– Ты выглядишь великолепно, – тихо сказал отец, любуясь дочерью.

Мама, сестры, их мужья и дети прибыли на торжественную церемонию заранее. Диана была средней из сестер, она глубоко и искренне любила Гейл и Саманту, но все же ей казалось, что судьба уготовила для нее нечто особенное. Во всяком случае, что-то совершенно отличное от того, что, по стандартным меркам, считалось благополучием. Старшую сестру, Гейл, все уговаривали поступить в медицинский колледж, и она почти год потратила на подготовку к экзаменам, когда внезапно влюбилась, вышла замуж, забыв о призвании медика, сразу же завела детей. Сейчас, в двадцать девять лет, у нее были три прелестные дочери. Диане исполнилось двадцать семь, и, хотя сестры были довольно близки, между ними всегда существовало своеобразное соперничество – ведь они были на удивление разными. Гейл никогда не жалела о прошлом, в частности о несостоявшейся медицинской карьере. Она обрела счастье в браке, вполне удовлетворилась тем, что может сидеть дома с девочками, и полностью посвятила себя семье. Она стала превосходной женой врача – интеллигентной, образованной и живо интересующейся его практикой. Несколькими неделями раньше Гейл призналась Диане, что они собираются завести еще по крайней мере одного ребенка. Джеку страстно хотелось иметь сына. Вся жизнь Гейл сосредоточилась на детях, муже и доме. В отличие от ее двух младших сестер карьера не имела для нее никакого значения.

В какой-то мере у Дианы было много общего с младшей сестрой, Сэмми. Саманта не представляла своей жизни без светских развлечений, в первые два года своего замужества старалась совместить дом, работу и выходы в общество. Но когда через тринадцать месяцев после рождения первого ребенка у нее появился второй, она поняла, что не сможет жить прежней жизнью. Она оставила работу в художественной галерее в Лос-Анджелесе и засела дома, чем несказанно обрадовала своего мужа. Но не прошло и месяца, как Сэмми почувствовала себя глубоко несчастной без работы и общества. За те два года, что они женаты, картины Сеймуса приобрели популярность, и он постепенно, но неуклонно становился самым известным среди молодых художников Лос-Анджелеса.