Даже ночью улицы Благословенного города хорошо освещены. Приветливые уборщики буквально на коленях вычищают тротуары; улыбаются случайным прохожим; негромко переговариваются и желают друг другу удачного дня. Бежать! Бежать, пока не поздно, пока исчезновение не заметили, ведь неведение Старших продлится недолго. Рей слишком плохо знал город, чтобы выбраться из него в спешке и нигде не заплутать, а значит, стоило быть предельно внимательным.
Леворуких редко выпускали из закрытого интерната, отгороженного от обычных людей высокой стеной. На мощеные улицы Благословенного города разрешали выходить лишь студентам старших курсов по праздникам.
На штендер у дороги рабочие вывешивали огромный плакат с изображением президента, на днях вступившего в должность. И каждый случайный прохожий считал своим долгом бросить хотя бы взгляд на Избранного. Ведь именно с его правлением Благословенный город станет еще лучше, чище, счастливее. Невысокая, кругленькая улыбающаяся женщина, с такой же пухлой собакой на поводке даже послала портрету воздушный поцелуй.
Бежать! Быстрее, стремительнее, еще минут десять – и неизменно счастливая, правильная страна проснется вместе с восходом солнца. Излучатели, посылающие электромагнитные импульсы всем разумным существам, заработают в особом режиме. Вот тогда начнется настоящая охота. На Рея в едином порыве кинутся все, от мала до велика. Каждый, одержимый желанием восстановить справедливость, будет стараться поймать и уничтожить опасного беглеца. И люди не почувствуют принуждения, это будут их собственные мысли и желания. Их собственная ненависть к предателю и бунтарю.
Рей вытер выступившую под носом кровь рукавом ученической куртки и побежал дальше. Легкие горели, сердце колотилось где-то в груди, а от боли хотелось согнуться пополам, зато можно было не думать о том, что сегодня из жизни ушли двое его лучших друзей и девушка, которую Рей любил. Оказались недостойны, – так сказали Старшие, но Рей не верил. Впервые он усомнился в справедливости и правильности системы, бе-зотказно работающей уже более ста лет.
Он всегда считал, что ему несказанно повезло. Когда в семь лет его отобрали как избранного, способного мыслить иначе, нежели другие, леворукого, он был горд. Леворукие являлись элитой, правящей верхушкой общества, тогда Рей не знал, что не все, а лишь те, кто мог пережить обучение. Он не понимал, почему плачет мать и суров отец. И, наверное, все время обучения не понимал – он был умен, удачлив и всегда побеждал.
До выпуска их дошло пятеро из сорока – счастливчики, обычно оставалось меньше. Правящих не должно быть слишком много, все умные, проверенные и идеологически верные. Им пророчили великое будущее. Ни одного наладчика, все пятеро – элита, Рей не знал, что путевку в жизнь получат лишь двое. Пятеро – это много, это опасно. Они были слишком привязаны друг к другу, чтобы без остатка раствориться в идеологии Благословенного. В таком составе они могли создать оппозицию. Никого не волновало, что не хотели. Могли.
Их пригласили за стол и дали яд, таким оказалось последнее испытание. Противоядие было только в двух стаканах. Как бы Рей хотел повернуть время вспять и сделать так, чтобы заветный стакан достался Киаре, а не ему.