Читать Навигатор

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-4483-8109-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У Стеллы пропал муж.

Пополнив, таким образом, полумиллионную армию мужчин, что пропадают в России ежесуточно согласно заявлениям близких родственников. Цифра поистине ужасающая, предполагающая немедленный выход на улицы всех имеющихся в стране полицейских с ружьями наперевес. Если же они не выходят, то, значит, либо равнодушные тупые ослы, либо знают, – всё не так страшно. И действительно, с концами пропадают не пятьсот тысяч ежедневно, а от силы пять-шесть человек. Остальные, отключив мобильную связь, пускаются в загул, с тем, чтобы благополучно возвратиться к родному порогу спустя несколько часов. Или дней. Или недель. Бывает месяцев. А иногда и лет.

Речь примерно такого содержания произнёс в отделении полиции дежурный лейтенант, к которому Стелла обратилась за помощью. Добавил:

– Письменное заявление от вас примем, если в течение трёх суток не объявится. Не раньше. Согласно закону. А сейчас идите домой и постарайтесь успокоиться. Успеете еще нарыдаться, если что.

Стелла послушалась лишь отчасти – домой пошла, а плакать не перестала. Так, плача, вошла в квартиру, сняла в прихожей шубку и, не зажигая света, села у окна в гостиной.

Вообще-то, имя Стелла не было её настоящим именем. Это был псевдоним, который она взяла, когда в связи с открытием собственного маленького швейного ателье, озаботилась созданием персонального имиджа. Все знаменитые художники-модельеры этим озабочены. Причём, не столько созданием образа, сколько его сохранением. Соня Рикьель, к примеру, неизменно красила волосы исключительно в рыжий цвет, Марк Боан был всегда при галстуке, Карл Лагерфельд никогда не снимет на людях перчаток, даже если они ему осточертели. А ещё один кутюрье, уже из отечественных, будучи любителем женщин, постоянно афиширует свои связи с «гей-комьюнити», раз уж за ним закрепилась такая слава.

Она не была готова к подобным жертвам. Поэтому ограничилась лишь псевдонимом – Стелла (почти Маккартни!) – который к тому же нравился всем – ей самой, мужу, её клиенткам – мечтающим об успехе юным женщинам – актрисам, певицам, танцовщицам и смешным светским, якобы, хроникёршам, которые в большинстве своём были совсем не теми, кем хотели казаться. Надо ли говорить, что в мастерской Стеллы не просто шили «тряпки», там, используя вечный лексикон женственности, цветовые послания и тайные коды ручной работы, культивировали философию построения собственной индивидуальности. А там и до психологического ощущения себя в роли примы, к которой приковано внимание зрителей, недалеко. Что и требуется девушке, для которой слово «кастинг» не пустой звук.

Боже, как же быстро это наполненное креативом слово, означающее – «конкурс, распределение ролей», сменилось другим – скрежещущим и пустым, как ржавая консервная банка словом – «кризис»! И листва опадает на веки, отмирают деревья, исчезают яркие, – в шелках, кружевах, бархате, – стрекозы и бабочки, что кружили, порхали, танцевали… и приносили Стелле немалые денежки. Да ладно бы только ей! А что делать с теми, кто в неё когда-то поверил и сейчас от неё полностью зависит? Как уволить, выбросить на улицу, лишить средств к существованию работавших вместе с ней бок о бок годами швей, конструкторов, вышивальщиц? Десять человек! А есть ещё одиннадцатая – тётя Маруся из города Калязина – хозяйка замечательной козы Даши, которая даёт не только молоко, но ещё шерсть и пух. Тётя Маруся при помощи старинного веретена превращала пух в тончайшую нить, перевивала с блестящей нитью шёлковой и из невесомой драгоценной пряжи спицами вывязывала по изготовленным Стеллой лекалам узорные, словно сотканные из снежинок, туники, кофточки, бюстье. Их естественным образом хотелось слегка оградить от мира, укутав в прозрачный шифон, – холодновато-голубоватый, в изящных драпировках, и подружить с украшениями из жемчуга, горного хрусталя, бриллиантов. Ну и кто после этого устоит? Кто, скажите, такого не захочет?