⇚ На страницу книги

Читать Небесный почтальон Федя Булкин

Шрифт
Интервал

Слышу Федин голос живой.

Слышу бабушкин.

Слышу папин.

Не знала, что, когда начну

редактировать эту повесть,

она вернет мне свет,

радость и надежду.

Папе от Саши

Часть первая


– Помнишь, бабушка, когда я маленьким был…

– Это когда же такое было, Феденька?

Ничего не помнит бабушка. Память у нее девичья.

– Вчера, бабушка!

– А…


– Бабушка…

– Что, Федя?

– Расстроишься ты, если я умру?

– Очень расстроюсь, Феденька.

Так и думал я.

– Бабушка!

– Что, Феденька?

– Нужно тогда, чтобы ты первая умерла, а я за тобой…

– Ладно, Феденька.

– Только не завтра умирай ты, бабушка.

– Хорошо…

– …И не послезавтра умирай, бабушка!

– Хорошо, Феденька…

– …И послепослезавтра тоже не умирай…

– А когда же умирать мне, Феденька?

– Когда я скажу.

Так и договорились мы с бабушкой, что умрет она до меня, но только с моего разрешения.

Из тетради Фединой: о небесных геологах

Поехали мама с папой мои строить Город Небесный, сказала бабушка. Командировка, ясное дело.

Мама с папой мои геологи. Без геологов в строительстве никуда. Осваивает советский народ новые территории, а какие! Если делаем мы с бабушкой в сердце Родины нашей – Москве – утреннюю гимнастику, в Петропавловске на Камчатке – полночь!

В прошлый раз папа с мамой БАМ ездили строить, прокладывать магистраль Байкальско-Амурскую, долго строили, до-олго… вернулись, а я уже вот посюда! Даже и не узнали меня; мама ахнула, а папа сказал: «Ну, брат, не узнать тебя! Как подменили…»

Очень испугался я: вдруг и вправду бабушка, пока их не было, меня подменила?

Тогда вернулись они, я еще вот посюда был, а теперь вернутся они, я уже вот посюда…

Глобус кручу. Хочу найти Город этот Небесный. Только очень мелко на глобусе города пишутся, прямо блохи. А читать я уже научился. Вернутся папа с мамой мои, так и ахнут! Да, бабушка?

– Что, Феденька?

– Это так я, бабушка, ничего.

«Нельзя хвастаться, Федя, делами хорошими… – угрожает бабушка. – Скажешь вслух, и оно у Бога за хорошее уже не считается». А зачем совершать хорошее, если о нем ни гу-гу?! Плохие дела нужно тайно делать, считаю! Разбил чашку, замети потихоньку в совочек, если бабушка, как бабахнулось, сослепу не услышала, выкини по-хорошему, быстренько, чтобы ее не расстраивать. Потому что расстраивать бабушку тоже плохо. Папа так и сказал, когда уезжали: «Веди себя хорошо. Не расстраивай бабушку! Ты один, пока меня нет, за мужчину…»

За мужчин за всех я один, понимаете? А бабушка хоть и старая, а все равно тоже женщина, из-за чашки разбитой знаете как расстроится! Да же, бабушка?

– А?

– Вот если бы, например, я, бабушка, разбил бы чашку какую-то, ты бы расстроилась?

– Господи помилуй! Какую?!

– Я к примеру сказал это, бабушка…

Сами видите…

Так что о хорошем нужно рассказывать, иначе никогда не заметит бабушка, что я посуду помыл, у ней память девичья, так и будет думать до смерти самой, что это она сама ее вымыла… а плохое в совочек. Вот и выйдет одновременно два дела: хорошее и плохое, и оба за компанию не рассказывать, потому что плохое дело, что чашку разбил, потянуло с собой хорошее, что бабушка не расстроилась. У нее этих чашек, знаете? Войско! Целая чайгоняльная армия. Бей и бей потихонечку, партизаном…

– Бабушка!

– Что, Феденька?

– А давай я, бабушка, тебе мусор выкину?

– Выкини, пожалуйста, Феденька…