⇚ На страницу книги

Читать Последний приказ Нестора Махно

Шрифт
Интервал

Одесса. 26 августа 1937 г.

– Гражданин Зиньковский, сдать оружие! – раздалось из дверного проема. Дверь распахнулась резко, громко ударив ручкой о стену.

Обычно люди, посещавшие этот кабинет с плотно зашторенными окнами, всегда предварительно стучали, потом оправляли мундир и только затем проходили внутрь. Того требовали не правила приличия, но статус его хозяина.

В трехэтажном здании бывшего доходного дома[1] на улице Энгельса[2] в Одессе никогда не было шумно – ныне здесь располагалось областное управление Народного комиссариата внутренних дел. Стук каблуков заглушался ковровыми дорожками, добротные окна сглаживали звуки улицы и никогда сотрудники не вели никаких бесед в коридорах. Каждый следовал своему, четко определенному службой алгоритму передвижения от кабинета к кабинету, соблюдая режим доступа, секретности, приветствуя коллег и старших по званию согласно Уставу.

Визит конвоя к начальнику отдела внешней резидентуры Льву Николаевичу Зиньковскому ажиотажа среди его коллег не вызвал. Мало ли кто, куда и по каким вопросам следует, чужие здесь не ходят. Излишнее любопытство в этих стенах не приветствовалось и могло вызвать обоснованные подозрения. Ты обязан обладать информацией, относящейся исключительно к твоему фронту работы. Любой лишний взгляд, вопрос, неосторожно брошенная фраза могли стать фитилем для взрыва, который разрушит жизнь твою, твоих родственников, твоих близких людей. Настали непростые времена даже для самих чекистов.

«Гражданин… значит уже все решено», – пронеслось в голове у Льва Зиньковского.

Предчувствие надвигающейся беды не покидало его последние полгода. Провал всей резидентуры в Румынии, неуемная и жестокая кадровая политика нового Народного комиссара внутренних дел СССР Николая Ежова, воцарившаяся атмосфера всеобщего недоверия и подозрительности сделали для Льва Зиньковского эти месяцы невыносимыми. Тяжелее всего было не подавать вида, особенно дома, чтобы в этой его личной крепости царили дальше покой, умиротворение и порядок.

– Табельное оружие в сейфе, – Зиньковский достал из внутреннего кармана пиджака ключ и с нескрываемым раздражением положил его на стол, хлопнув громадной ладонью так, будто играл в домино.

– Наградное? – капитан государственной безопасности Капичников несомненно готовился к этой своей миссии. Получив приказ на арест Зиньковского, он имел некоторое время, чтобы продумать свою линию поведения. Было понятно, что именно его послали в отдел внешней разведки преднамеренно. Отдать приказ на арест товарища, соседа по дому, с которым они дружили семьями – в этом было нечто изуверское, в стиле нового руководства.

– Капитан Капичников, а вы сами не припомните, где в моей квартире сейф для оружия, или подсказать? Там уже идет обыск? Ты ж, Серега, прекрасно знаешь, где оба наградных пистолета, – Зиньковский понимал, что его сосед исполняет приказ, но всё же в нем взыграла злость.

Реакции от капитана не последовало. Да, вчера они стучали костями в беседке. Да, его Зинаида заняла у Зиньковских стакан сахара. Что ж теперь, раз вскрылись такие обстоятельства… Руководство не ошибается. Оно может только предать, но не его это дело – разбираться, кто предатель, а кто нет. Есть приказ – нужно исполнять.