Читать Точка невозвращения

Горное поселение, со всех сторон окруженное отвесными скалами, очищенными самой природой от всякой растительности, как нельзя лучше подходило для тайной сделки. Те, кто организовывал обмен, знали, что никто бы не стал искать бандитов именно здесь, среди десятка обветшалых домов, затерянных в горной глуши, куда даже дороги-то толком не существовало. Подобных поселков в горной местности, что Чеченской республики, что Дагестана, насчитывалось не один десяток, а, значит, за секретность переговоров и последующий обмен бандитам можно было не волноваться. Несколько горных троп, по которым со знающим местность проводником можно было подобраться к поселку, давным-давно заминировали и взяли под полный контроль, активность вне домов была сведена к минимуму, оружие так и вообще не покидало стен разваливающихся на глазах халуп, так что спутниковой или беспилотной разведки можно было не опасаться. И вообще, в этой сделке, которая на самом деле являлась тщательно спланированной операцией, участвовали, помимо рядовых бандитов, столько всезнающих людей, что волноваться о секретности предстоящего мероприятия мог только душевнобольной параноик, которому вечно под каждым кустом мерещились шпионы федералов.

Примерно такие мысли в эти ранние часы прочно засели в голове у старшего поста наблюдения на северной стороне поселения, здоровенного, рыжебородого чеченца по фамилии Аберханов. Горец, прошедший две войны с русскими, начинавший свой «воинский» путь еще в осажденном Грозном в далеком 1995 году, сейчас маялся от безделья и решительно не понимал, зачем нужно было устраивать в такой-то глуши все эти посты наблюдения, скрытые посты наблюдения, секреты, минные ловушки и прочие меры защиты, придуманные хитроумной военной наукой. Русских сюда могло занести лишь по дикой случайности, к тому же с таким количеством воинов и оружия, которое сосредоточили в подземных схронах каждого из домов, можно было выдержать осаду целой армии.

Аберханов глубоко, даже трагично, вздохнул, смачно выругался, сплюнул себе под ноги, надел старый, порванный в нескольких местах и давным-давно выцветший бушлат (маскировка, будь она неладна) и, пользуясь секретным входом-выходом, покинул пост наблюдения, чтобы немножко размяться. По тоннелю, прорытому, а точнее выдолбленному пленными русскими свиньями полтора года назад, он гусиным шагом прошел ровно двадцать пять метров, и поднялся в сарай, воспользовавшись замаскированным в полу люком. Скрипнули давно никем не смазываемые петли, дверь сарая чуть-чуть приоткрылась, и боевик, ковыляя (будь проклята эта идиотская маскировка еще тысячу раз), поплелся к располагавшимся в семи метрах за сараем огромным валунам.

Размять ноги в понятии Аберханова значило всего лишь справить малую нужду, а поскольку служба на посту в этот раз затянулась дольше, чем следовало по инструкции, малая нужда длилась несколько больше обычного. Закончив свои дела, Аберханов, повинуясь вдруг не пойми откуда взявшимся чувствам, взял и погрозил находящимся рядом с ним горам своим могучим кулаком, даже не подозревая, что за этим его жестом пристально наблюдали сквозь оптический прицел. И наблюдатель сей не относился ни к боевикам, ни к арабским наемникам, которые тоже должны были приехать на тайную сделку, причем с минуты на минуту, ни к людям, все это организовавшим.