Глава I. Внезапное исчезновение грусти и печали
Был конец августа. А в это время все живые существа, даже самая что ни на есть шустрая девчонка Вилька, становятся грустными. Потому что жалко уже почти ушедшего лета, жалко минувших веселых денечков.
И ничего не хочется делать. А что сделаешь, что придумаешь, для того чтобы жизнь стала интересной и увлекательной, если этой жизни осталось совсем ничего? То есть, конечно, не всей жизни, а только самой лучшей ее части – каникул. Но это мало что меняет. Одним словом, последние дни лета навевали грусть и печаль.
Вот с такими невеселыми мыслями двигались Петич и Вилька в пространстве, почти не различая дороги. Немножко-то они ее, конечно, различали. Потому что в этом месте, если не смотреть под ноги, сам черт ногу сломит.
– Интересно, – задумчиво пробормотал Петич, – почему так говорят?
– Ты это о чем? – спросила Вилька.
– Поговорка есть: «Черт ногу сломит». А кто его видел, черта? Может, у него лапы? Ты над этим не задумывалась?
– Больше мне нечего делать, – недовольно хмыкнула Вилька, опасливо озираясь по сторонам. – Смотри, накличешь беду. В таком неуютном месте этого ч… – тьфу, сама чуть не сказала! – поминаешь…
– Тьфу, тьфу, тьфу, – отчетливо сплюнул через левое плечо Петич. И все-таки не удержался: – Извини, чертик, за такое неласковое обращение. Всегда надо плюнуть в тебя три раза, а то надоел ты до чертиков. Ой!
Петич закрыл рот ладонью, как дети в передаче «Устами младенца», когда случайно проговариваются, произнося запретное слово.
Вилька смолчала. Лучше оставить эту тему! Как ни крути, как ни ругай черта, плюй ему в самые глаза или, наоборот, расхваливай его – результат может быть только один. Чертыхнешься в сердцах или, наоборот, скажешь: «Вот черт, как здорово!» – и этого уже достаточно для неприятностей. Так что лучше вовсе не упоминать его. Этого самого – даже и молча назвать его не хочется.
– Долго еще идти-то? – недовольно пробурчал Петич и тяжело вздохнул.
Во вздохе этом чувствовалась обида. Это он-то может накликать беду? Достаточно было Петичу услышать в свой адрес хоть самое легкое замечание, настроение у него сразу пропадало. А сейчас его и так не было, настроения.
– Странно, рядом с тобой ни капельки страха не чувствую! – бросив на Петича быстрый взгляд, сказала Вилька.
Петичевы настроения Вилька читала по его лицу как по открытой книге. Не зря мама говорила, что мужчину понять вообще-то нетрудно, если относиться к нему по-доброму. А уж тем более нетрудно Вильке понять Петича – своего самого хорошего, если считать вместе с Лариком, друга.
Петич отмахнулся:
– Да чего тут бояться? Хоть со мной, хоть без меня.
Они вошли под новый мост Московской кольцевой дороги, совсем недавно перекинутый над небольшой речкой Сходней. «Перекинутый» – слишком сильно сказано, потому что мост просто проглотил речку, вобрал ее в себя, как в тоннель. Два узеньких тротуарчика по сторонам, между ними – стремительная вода, а над головой – неостановимый грохот проносящихся машин.
Петич остановился, повертел головой.
– Да здесь за пять минут с ума сойти можно от грохота! А за десять – точно память сотрется, как у компьютера во время проблемы-2000. Забудешь сразу имена все и клички. А как же ты ходишь к этому своему художнику?