Считаю своим долгом предуведомить читателя, что «Сантехник» – книга символическая, чем и отличается от части второй «Налогового кодекса», где нет ни слова вымысла.
Одиннадцать лет жизни я отдал изучению взаимодействия человека с различными видами сантехнического оборудования. Уже одна возможность превращать любой бесполезный продукт в ценное удобрение достаточно соблазнительна для всякого посетителя санузла. Моим же воображением, признаюсь, в особенности завладела желтоватая жидкость, способная многократно повторять свой путь в человеческом организме, и я решил всецело посвятить себя ее изготовлению.
Это было в конце восьмидесятых, накануне последовавших затем глубоких преобразований, когда голубой «тюльпан» отечественного производства считался шедевром сантехнического искусства. Я потратил все свои скудные средства на приобретение чешского унитаза и все свое время – на изучение его сложного технического устройства. Мне удалось разыскать нескольких специалистов, всерьез занимавшихся установкой импортной сантехники, но от встречи со мной они уклонились. Познакомился я и с той публикой, представители которой именуют себя сантехниками, владеют нехитрым инструментом и готовы открыть каждому тайну пробивания засора, – только, разумеется, за баснословные деньги.
Мое усердие и рвение уходили в бесполезную струю. Мне не удавалось ничего из того, о чем на своем замысловатом языке твердили инструкции, пестрящие идиотскими символами. И мне постоянно казалось, что я двигаюсь не в том направлении: ведь сам по себе язык инструкций открывает широчайший простор для взаимоисключающих толкований. 12 июня 1990 года в 19 часов 47 минут я совершил некий чрезвычайно легкомысленный поступок: помочился в урну на избирательном участке. Даром мне это не прошло, и я смог на собственной шкуре убедиться в правдивости поговорки «от сумы да от тюрьмы не убережешься».
В 1999 году в мою жизнь вошел дядя Рома – Учитель, которому суждено было вернуть меня на прежнюю стезю. Однажды вечером я спросил у него, почему сантехники выражаются так витиевато, и что означает выражение «мочить в сортире».
– Существуют три типа сантехников, – ответил он. – Одни тяготеют к неопределенности, потому что ни разу не поворачивались к унитазу лицом. Другие знают его, но знают также и то, что понять его рассудком невозможно.
– А третьи? – спросил я.
– Третьи – это те, кто и не слышал об унитазе, но сумел самостоятельно приспособиться к рельефу местности, даже не задумываясь о том, как и зачем они все это делают.
В завершение чересчур, может быть, пространного предисловия и чтобы, тем не менее, пояснить, кого относил мой Учитель к сантехникам третьего типа, приведу историю, которую он же поведал мне как-то в своей подсобке.
Однажды…*
* Несмотря на настойчивое желание автора поместить в настоящем предисловии целиком Священное писание, а также собрания сочинений Э. Хемингуэя, Х. Л. Борхеса и ряда других писателей, издатели не решились на столь радикальное увеличение объема книги, за что приносят извинения читателям, отсылая их к первоисточникам.