⇚ На страницу книги

Читать Числовой код бессмертия

Шрифт
Интервал

© Зорина Н., Зорин Н., 2017

© Оформление. «Издательство «Э», 2017

Пролог

Полумрак быстро сменяется темнотой. Ступаю осторожно, боюсь оступиться. Если оглянуться, то еще можно увидеть проблески света, но с каждым шагом они становятся все неразличимей. Длинный узкий коридор старой гостиницы. Я ищу свою комнату. Но в кромешной темноте найти ее очень трудно. Вытягиваю руки, пытаясь на ощупь определить нужную дверь, но пальцы упираются в шершавую стену. Тревожно и жутко. Я словно попал в кошмар и не могу проснуться. Страх нарастает, но я не даю ему завладеть мной полностью, подчинить меня своей власти. Вспоминаю, что оказался в этом темном коридоре не вдруг, не сразу, как это происходит в кошмарах, – темнота нарастала постепенно. Там, внизу, в холле гостиницы, было светло и уютно. Усталый сонный портье выдал мне ключ на деревянной груше и назвал номер комнаты. Какой он номер назвал? Триста какая-то. Но какая? Я совершенно забыл! Страх снова подступает к горлу, как тошнота. Мне никогда не найти своей комнаты! Я обречен вечно бродить в темноте.

Пытаюсь вспомнить, но ничего не получается. Цифры и числа вихрятся в голове, кривляются и смеются. Абсолютная бесконечность перевернутой восьмерки задевает крылом меня по лицу, я вздрагиваю. В панике мечусь по коридору, натыкаясь на стены. Но вот – наконец-то! – ладонь ощущает холодную ручку двери. Я поворачиваю ее – и оказываюсь в комнате.

Голубовато-серый ночник создает ощущение морозного раннего утра. Цифры снова приходят в движение, черные хищные цифры. Я понимаю, что эта комната – не моя. На кровати лежит человек, приговоренный к смерти. Ему осталось всего три часа. Как только раннее утро перейдет в морозный сумрачный день, приговор будет приведен в исполнение. А пока человек спит. Лицо его искажено страданием. На тумбочке возле кровати лежит пистолет. Еще не разряженный. Еще! Воздух пахнет отчаяньем. В этой комнате комбинация цифр сложилась в число смерти.

Прочь! Обратно в коридор! Недопустимо смотреть на спящего за три часа до его смерти.

Делаю шаг назад из предсмертного утра в мирную, живую, желанную теперь темноту коридора. Точно слепой, вытянув руки, боком ступаю и натыкаюсь на следующую дверь. Останавливаюсь, перевожу дыхание. Зайти или не зайти? Как узнать, моя это комната или чужой кошмар? Цифры и числа… А вдруг повезет, и я попаду к себе? Какой это номер? Не разглядеть, да и все равно, я так и не вспомнил, какая комната моя. Старомодная груша ключа топорщит карман. Достать и попытаться на ощупь определить цифры и числа. Достаю и пытаюсь. Ничего не выходит! Цифры издевательски смеются. Прислушиваюсь к их смеху, прижимаясь к двери. Моей? Чужой? Смех меняет окраску – смех льется, как радостная, жизнеутверждающая музыка: безнадежный кошмар разрешился беспредельным счастьем. Толкаю дверь и вхожу. Точно такая же комната, точно так же горит ночник, на кровати лежит человек. Тот самый, которого я оставил мгновенье назад – приговоренный. Вот только на тумбочке нет пистолета, вместо него безобидная курительная трубка. А на полу бутылка из-под шампанского. Я случайно задеваю ее ногой, она, пустая, катится по полу с легким позвякиванием, словно заливается смехом. Человек на кровати отвечает ей, смеется во сне.