Увидевши зеленую траву,
Я так хочу упасть в нее и плакать,
И досконально выплакать тоску,
Что непрестанно сердце мое гложет.
Я б так хотела выплакаться вдосталь,
И чтоб никто, никто мне не мешал…
О, город! Сколь ни мой тебя дождем,
И сколь ни овевай тебя ветрами,
Ты все такой же – пыльный, душный, страшный —
Хоть свет, хоть морок в небе над тобой!
Бетонный зверь, тяжелою стопой
Ты наступил на грудь мне… больно! Больно…
И знаю я, что даже там, за Краем,
Где тянутся пожухлые поля,
Оставил ты следы свои, ужасный!
И ты упорно давишь на виски
И сверлишь слух упругим грозным гулом,
Что не смолкает днем ни на минуту,
Ну а в часы извечной тишины
Становится еще слышней и сводит
С ума… Уж лучше гроб сосновый,
Чем тот подвал, в котором я живу!
О, город! Ты хоронишь под собой
Живую землю, медленно растешь,
Растешь, наверное, питаясь теми,
Кто мне подобен…
И, глядя на зеленую траву
(На те клочки, что здесь еще остались),
На эти дистрофичные цветочки,
На деревца, зачахшие в грязи,
Я думаю: неужто это я,
Ужели я, не тень, не отраженье?
Но если я, то почему и как
Я все еще живу?