557. Январь – февраль 1992 г. Болезнь у тестя
Все новогодние (1992 года) выходные дни (их получилось четыре подряд) я катался на лыжах по 2—3 часа в день. Сашулю с Митей удалось в эти дни вытащить на лыжню только дважды.
30-го декабря (1991 г.) с утра была сильнейшая пурга, потом вроде бы стихло и прояснилось, и я отправился кататься один. Сашуля с Митей никакого желания идти со мной не проявили, да я их особенно и не уговаривал, тем более, что прогноз погоды по мурманскому радио обещал чуть ли не ураганный ветер. Я же решил, что они со своим прогнозом опоздали – ветер уже был сильный, а теперь стихает. И действительно, погода улучшилась, между сопок было тихо, скольжение неплохое, и я про себя думал – зря Сашуля с Митей не пошли.
Но едва я перешёл второе озеро за Ленинградским шоссе, ситуация резко изменилась. Сплошная туча закрыла всё небо, повалил мокрый снег, скольжение и видимость резко ухудшились, да ещё снег залеплял очки, – я повернул назад. Лыжню моментально заносило, хотя передо мною, метрах в ста от меня шли двое-трое лыжников, прокладывая путь. Идти было очень тяжело, и я теперь уже радовался, что, слава Богу, Сашуля с Митей со мной не потащились, вот бы намучились.
На Большом Питьевом озере лыжня окончательно потерялась, и я шёл к «нашему берегу» на глазок, а у берега не смог найти в пурге и потёмках выход лыжной трассы из леса и, блуждая в его поисках, завалился в снег глубиной по пояс. Одна лыжина зарылась так глубоко, что я не мог даже пошевельнуть ногой, даже сесть не удавалось, лежал как в капкане, – удовольствие, надо сказать, так себе. Но всё же сумел отстегнуть крепление и выбрался из сугроба, после чего продолжил поиски трассы. Основную не нашёл, но вышел на какую-то соседнюю, по которой вскоре выбрался и на главный путь. Еле доволокся до дома, весь облепленный снегом и совершенно обессиленный.