Трюм и палуба

В угрюмом городском порту лениво проигрывали монастренные качели кранов, от которых раздавался шумный дребезжащий звук. Люди суетились вокруг, переносили тяжелые ящики и бочки по трапам, затем откладывали свои грузы рядом с огромными трюмами, шестикратными палубами. Они выглядели ярко и многоцветно в своих рабочих одеждах, словно арлекины в цирковом представлении. От пыли и грязи их лица казались загорелыми, словно хранители солнца. Албанское и анатолийское солнце щедро накрыло их кожу бронзовым оттенком, только зубы белели отлично и сверкали, подчеркивая контраст. Среди этой суеты и напряженности, надвигался собственный рассвет морской жизни. Будничная сцена порождает оживление, грохот и движение, создавая ощущение сотворенного хаоса, который вселился в серые пакгаузы. Окружение их подчинилось могуществу путешествий и перевозок. Назойливый ритм, звонкий динамизм и прямолинейность слились воедино, выстраивая идеальный и сложный эквилибр. Открытое пространство города-порта стало их сценой, где каждый участник ощущал свою роль в огромном спектакле грузовых операций.