Анахорет. Триптих

В глубоком испоконному келье, окутанный атмосферой покаяния и безмятежности, сосредоточенно сидел монах, выполняя свою священную миссию в черных чернилах. Его пальцы, огрубевшие от многолетнего писательского труда, медленно, с тщательностью и покорностью скользили по толстым страницам, порываясь зафиксировать ушедшее и наступающее величие. Он стремился понять и излить на бумагу правдивую картину ушедшего времени и предстоящего развития. Своим пером он описывал богословские рассуждения и свою собственную жизнь, ловя мимолетные мысли, чувства и откровения и выражая их с непостижимой тонкостью и мастерством. Сочинение книги для него было подобно духовным усилиям, предельной попыткой отразить сверхъестественное и тайное, что только благочестивая душа способна постигнуть. Он сознавал, что взял на себя невыполнимую задачу: передать словами такой высокий уровень духовности, что только черновик позволял ощутить его истинное сушество. Усилиями его умозрения, он стремился отразить мимолетные ликования, тонкость восприятия и духовную взыскательность, но это было похоже на попытку воссоздать воспоминание о снах - кажется, что ты оказываешься в центре происходящего, но вспомнить, как ты туда попал, также непостижимо сложно. Тем не менее, вскоре его угрюмое состояние преобразилось благодаря одному слову, и это слово было «Анахорет».