Пингвины

"Мне снова было тридцать лет, и вдруг я ощутил себя перенесенным в прошлое, когда Россия казалась местом счастливым. Я находился в поезде, двигавшемся в сторону Гурзуфа, и в нем было что-то пугающе тревожное. Вроде бы все было хорошо - я сидел в комфорте купе первого класса, в окружении роскошных интерьеров, но внутри меня возникало чувство пустоты. Я вспомнил, что Пушкин давно ушел из этого мира и Гурзуф больше не тот, который описан в его произведениях. Вдруг осени стали особенно грустными, дни стали тихими и молчаливыми. Поезд мчался быстро, полный пассажиров, но каждый из них казался неживым. И даже за окнами, на просторах бесконечных степей, где он проходил, я ощущал полную отсутствия жизни пустоту. Это состояние безжизненности порою охватывает нас и в реальности, когда все кажется лишенным смысла..." [Добавленные предложения] В глубине души я знал, что не только Гурзуф и Россия стали лишены этой особой атмосферы, а весь мир. Эта невыносимая пустота окутала каждый город, каждого человека, и сквозь окна поезда я видел только одно - жестокую бесконечность бетонных джунглей и аномальную апатию обитателей мегаполисов. Ближе к природе, ближе к жизни - эту мысль я пронес через каждую свой километр пути в Гурзуф. Хоть и описывал я пустоту и отсутствие, поездка окутывалась смутным чувством надежды, что в этой бездне существует еще что-то, способное оживить сердце и наполнить его смыслом.