Семь суток самадхи

В зловещем пространстве заключенных вспыхнуло неисчезающее ощущение тревоги, будоражащее их души и заставляющее кожу замирать от страха. Но среди бесчеловечно выглядящих сержантов, в углу просторной комнаты появился полковник, обладавший иной аурой. Несмотря на военную форму, его речь и манеры отнюдь не воспринимались как угрожающие, а наоборот, прозрачно отражали учтивость и обходительность. Внешностью полковник скорее напоминал даже не ученого, а скромного и уважаемого профессора в университете. Хотя руководитель гауптвахты был явно американцем, судя по его фамилии немецкого происхождения, он безукоризненно владел русским языком, вероятно, его родители были вынуждены покинуть Россию и стать эмигрантами. Именно этой книгой Рафаэль Миргазизов отдает дань уважения Сене, Хасану и множеству других молодых людей, которые пребывали в недрах Кировоградской гауптвахты. Для них стали символом надежды... и выживания.